Мisol

– Ты, наверное, хотел сказать – тяжело болеть. Это как собирать мозаику вслепую, не зная изначального рисунка: необходимо найти такой пазл, чтобы картина стала цельной. Это стоит огромных усилий. Правильный пазл – каждый новый день. Вначале неизбежно сопротивление, жуткое раздражение и желание прекратить эту дурацкую игру. Ведь это огромный труд и требует большого, ооочень большого терпения. Но пазлов так много, и, самое главное, так хочется узнать, что получиться в итоге, что в какой – то момент от них совершенно невозможно оторваться! Вот так день за днем крупица за крупицей ты строишь идеальную структуру своей жизни. Постепенно ты входишь во вкус и появляется азарт: ведь можно создать еще более интересные, все новые и новые картины! Но проблема в том, что пазлов немного, и они могут закончиться в любой момент.

– А что будет, если ты не сможешь достроить мозаику полностью?

– Наступит забвение, и я исчезну навсегда.

Прошлое всегда есть в настоящем и присутствует в будущем. Это воспоминания, живущие в душе и отдающиеся далеким эхом при каждом стуке сердца.

Тяжело больные дети – разноцветные бабочки: они без устали порхают под лучами жизни, размахивая своими маленькими крылышками. Одно из них зовется Мечтой, а другое – Любовью. И их жизненный путь также подобен рождению этих прекраснейших созданий. В момент осмысления своей болезни они напоминают «Гусениц»: покрываются толстыми шипами, выпускают яд, чтобы уколоть каждого, кто посмеет приблизиться к ним! Боль уродует их души, режет на куски маленькие сердца. Из глубин их внутреннего мира раздаются истошные крики несправедливости и боли, заставляющие кровь стынуть в жилах! Это страшное время – время смирения, осознания своей участи. Проходят дни, недели, и постепенно они привыкают к своей новой спутнице: шипы исчезают, и дети начинают собирать вокруг себя кокон; наматывают одну нить за другой, чтобы укрыться от жестокости хладнокровной судьбы, столь безжалостно выбравшей именно их.

Я называю это стадией «Куколки». Они закрыты от окружающего мира. Все что живет в них, находится за плотным барьером кажущегося безразличия ко всему. Это состояние может длиться годами: зима сменяет осень, весна переходит в лето. Жизнь некоторых иногда подходит к концу.

Но те, кто остаются на карте жизни, в один прекрасный день рвут кокон на части и открывают для себя удивительные вещи! Позволив свету коснуться себя, они сжигают оболочку горечи и укрываются под спасительным шатром родительской ласки. Нерешительным движением они поднимают одно маленькое крылышко – хрупкое, нежное, переливаясь всеми цветами радуги, мерцает слабым огоньком Любовь. Бабочка не может летать с одним крылом, ей необходимо второе – Мечта. Оно еще тоньше и буквально как перышко еле трепещет на ветру повседневности.

Самое важное – не позволить им согнуться или, что еще хуже – сломаться под бурным потоком вод обыденности, безудержно стремящихся к ним. Тем, кто выхаживал таких бабочек, когда они были гусеницами, необходимо взять их в свои теплые руки и согреть. Кормить, дать возможность вырасти, чтобы они могли объять весь мир.

Не останавливайте их. Пусть летят! Если упадут – помогите подняться. Ведь со временем их крылья станут крепче – и вот уже нет гусеницы. Она превратилась в бабочку, безмерно влюбленную в жизнь и мечтающую о счастье! Она знает – это будет краткий миг, но безудержно красивый – и приведет ее в последний путь.

Мне кажется, что тяжело больные дети – это хранители основ жизни. Они постигают тайну, которую мы «живые мертвецы» узнаем лишь, будучи на смертном одре. Каждое мгновение – это дар, являющийся чудом всем без исключения! Они во сто крат живее нас «здоровых», погребенных под ежедневною рутиной необходимых и срочных дел.

Загляните в их глаза. Что вы видите? Боль? Печаль? В них жизнь – самая чистая и первозданная в своем существовании!

Мы придумываем столько пустого и ненужного, лишь бы занять себя и не думать. Просто не думать ни о чем. А еще лучше не жить.

Поговорите с таким ребенком. Услышьте его слова, увидьте его глазами этот мир! Поверьте, диво вам обеспечено …