Мisol

Все мое существо потянулось к его звукам. Он сидел недалеко от меня, одетый в белые нитки инея. Его руки покраснели от холода, но, казалось, он этого не замечал совсем! Он играл так самозабвенно, так страстно, будто хотел доказать мне, что ничто не сможет помешать ему наслаждаться его любимой. Глаза его были закрыты. Он был полностью во власти любви: она струилась из каждой части его тела и мерцала солнечными бликами, завладевая моим сердцем и наполняя его калейдоскопом радости и блаженства.

Я восхищенно следила за каждым движением его руки: смычок поднялся в воздух, и замер на долю секунды, вихрем пронесся по инструменту и снова замер… Сказка буквально оживала на моих глазах! Добрый волшебник взмахнул палочкой, и любовь, сладко спавшая внутри моей души, проснулась.

С неба падал снег – тихо и безмятежно, крупными белыми хлопьями, рисуя узоры на серебряном покрывале мироздания. Снежинки легко и воздушно парили над земною сценою, и, медленно кружась, опускались в различных танцевальных па.

Поработив мое сердце, он играл на его струнах, выводя только ему подвластные стуки. Мне не нужен был мир без него! Сердце кричало об этом каждую секунду!

Я хотела лишь одного – чтоб он забрал меня с собой и подчинил своей воле! Больше никакой пустоты и забвения! Если бы ты мог слышать стоны моего сердца, Музыкант! Я хочу воспрянуть и слиться с тобой в едином полете вечности, устремившись к неведомым доселе далям.

Саид остановил свою игру и подошел ко мне. Поцеловав в губы, он крепко прижал меня к себе, и я утонула в его запахе надежности и нечеловеческой нежности.

– Я хотел сделать тебе сюрприз.

– У тебя получилось!

Губы его холодные от мороза прикоснулись к моим вновь и огонь стремительным потоком пронесся по моим жилам.

Что же ты со мной делаешь, мой Музыкант!..

Расслабившись в его руках, я отдалась всецело всепоглощающей страсти между нами, вбирая в себя каждый кусок его обжигающего дыхания. Забыв о морозе, о том, как недавно я стыдилась выйти в своем нелепом виде на улицу, я стояла посреди прохожих и впервые в жизни не думала о том, что обо мне подумают окружающие.

– Саид, ты сумасшедший!

– Это ты сделала меня таким.

– Твои руки, они совсем красные от холода.

– Неважно. Главное, это сюрприз.

Из магазина вышла улыбающаяся Оля, натянув рот до ушей и захлопала в ладоши:

– Шалость удалась! Ха – ха! Ура, ура!

Поздоровавшись с Саидом, она позвала его к себе в гости и веселой гурьбой под звуки передвигающихся костылей, мы направились в сторону ее дома.

***

Я так отчетливо слышала зов счастья в эти дни! Он сопровождал меня повсюду и вел к источнику райского наслаждения воздушным караваном любовных страстных мыслей. Его голос был подобен тихому пению журчащего родника: свежесть и прохлада невинности вспыхнувших во мне чувств к Саиду ласкали кожу лебединым пухом, успокаивали страхи сердца, окрыляли душу, одухотворяли тревожные глаза. Музыка моего романа с филигранной точностью и ювелирной изысканностью исполнялась флейтой чуткой безмятежной любви и наполняла меня сладостным покоем с едва уловимым хрустом перевернувшейся страницы нотного стана. Я закрывала в неге глаза, и любовь поглощала меня, укутывая теплым одеялом чуткости и нежности. Я слышала в Его исполнении Ноты, принадлежавшие только мне одной:

Ми. И Соль.

Идеальное созвучие двух душ, ставших единым целым в лазури небесного индиго.

Ми. Соль.

Солнце ясности теплого дня и луна, освещающая благостную тишину ночи. Дева, рожденная из света, чтобы исцелять и быть исцеленной.

Мисоль: мое единственное сияние. Моя любовь. Моя утрата…

***

В царстве тьмы, застлавшей глаза, мелькнул хрупкий лучик чуть пробившегося света, и Надежда второпях подняла склонившуюся, от ставшего привычным отчаяния, голову:

– Когда выживаемость более пяти лет, рецидив маловероятен!..

Он подошел ко мне и провел по лицу рукой. Прикосновение его руки было подобно облаку, коснувшемуся земли в предрассветное утро. Меня всегда поражала насколько его руки могут быть твердыми как камень и нежными как вода.

Я позволила Надежде ступить на это облако и устремилась ввысь.

– Мари. Я не маленький ребенок и прекрасно знаю, что может произойти. Я много читал о своей болезни и могу дать жару любому профессору. Без обид, но даже тебе.

– Естественно, пациенты знают о своей болезни все и даже больше! Америку ты мне не открыл.

– Я же сказал: без обид. Я прекрасно осознаю, что рецидив может наступить в любой момент.

Сказка задрожала, готовая рухнуть в любой момент, как карточный домик, еле стоящий на хлипком столе. Хрустальная Надежда – хрупкая и тонкая, готова была сорваться с небосвода, приготовившись к прыжку, принявшая решение разбиться на миллиарды маленьких осколков. Только, чтобы не признавать свое поражение.

– Но ты же состоишь на учете? И проверяешься у врачей. Причем у лучших врачей, насколько я знаю!

– Мари, я живу на таблетках, потому что понимаю – это необходимо. Состою на учете в онко – диспансере. Но снова облучаться, если случиться вдруг рецидив я не намерен.