Мир Калевалы

Маму забирают в сумасшедший дом. Круг мира зимой опять начал сужаться, и мама сама попросилась на лечение. Все вокруг замело снегом. Сугробы поднимались вдоль стенам к самой крыше. Из двора в целый гектар была свободна лишь малая часть. Узкая дорожка петляла к колодцу. По двору приходилось брести в сплошном сугробе. Мне было уже шесть, и я понимал, что мама имела в виду. Очень узкий круг. Сумасшедший дом был в Рова-ниеми. Перед отправлением лучший друг отца Кюести, размером с бурого медведя, сказал, что мама попадет в закрытое отделение. Там все двери запирают на замок, и маме нельзя будет даже позвонить.

«Закрытое отделение это такое страшное место, что звонок телефона может заставить психов вертеться, как ужей на сковородке!» – сказал Кюести и противно засмеялся, разбрызгивая слюну.

По-моему, в закрытом отделении ничего плохого не было. Мама и дома всегда закрывала входную дверь на замок, да и дверь гостиной частенько запирала.

«Наверное, маленькие гномы могут просочиться сквозь замочную скважину, чтобы поболтать с мамой, да и из окна видны знакомые сопки», – предложил я несмело.

«В Колпене, вишь ли, ставни на окнах, да и разбегутся твои гномики, когда попробуют электрошока», – хохотнул Кюести.

«Ну-ка не болтай!» – остановил приятеля отец.

«Здорово, что ты вечером плюнул в вставную челюсть Кюести, пока он спал пьяный на полу в кухне!» – сердито буркнул мой невидимый Друг.

Мне стало смешно и я прикрыл улыбку рукой.

Меня взяли с собой отвозить маму. Старшая сестра Ханнеле не может смотреть за обоими, за мной и младшей сестренкой.

Мама уложила в синию сумку белые носовые платки, сигареты и серебряное зеркальце. Одежды с собой брать не надо было, ее выдадут в больнице.

Красное такси Эркки смогло проехать только до колодца. Дорожка была слишком узкая. Эркки положил мамину сумку в багажник и открыл дверцы машины. Отец сел на переднее сиденье, я сидел за спиной водителя, а мама рядом. Черное кожаное сиденье скрипело под ватными штанами. Я скакал на попе, как заяц. Было просто классно прокатиться на машине.

Маму уже встречали на парковке. В заднее окошко я видел, как двое в белых халатах помогли маме зайти внутрь. Тот, что поменьше, нес мамину сумку. Второй поддерживал ее под мышку. Мама повернулась помахать. Я ответил и продолжал подпрыгивать на сиденье. Отец сидел опустив голову. Лыжная шапочка сбилась на лоб. Отец казался очень маленьким.

«Ну, поехали, чтобы и до дому когда-нибудь добраться», – сказал отец выпрямляясь.

«Это можно. Как поедем-то, через винный на Коски-кату?» – спросил Эркки.

«Поедем, конечно. Не забыли эти доверенности?»

Эркки заглянул в бардачок.

«Да вроде тут. Три их должно быть?»

«Да. Значит все на месте. Там доверенности от Онни, Лаури и Яакко».

Эркки вырулил свой «мерседес» на дорогу прямо перед грейдером.

«За ней лучше не оставаться, тут обгонять, как Сампо ковать», – усмехнулся Эркки, и отец подмигнул мне в зеркало заднего вида.

«А что это – Сампо?» – спросил я.

«Это такая штука, которая деньги мелет», – сказал Эркки.

«Я тоже такую хочу!» – воскликнул я.

«Ее никто не может выковать, только кузнец Илмари-нен», – сказал Эркки.

«Поехали прямо к кузнецу, – закричал я. – Давайте?»

«Поучись-ка несколько лет в школе, потом поедем, если еще захочешь», – сказал отец, открыл свою кожаную сумку и вынул оттуда коричневый конверт.

«Для Онни две бутылки Коскенкорвы, да для Лаури и Яакко по три бутылки на каждого».

Отец пересчитывал купюры по нескольку раз. Облизывал большой палец и складывал деньги на колене. Я никогда не видел такой кучи денег.

«Вроде все на месте, – сказал отец и засунул деньги обратно в конверт. – Себе возьму полную норму. Одну бутылку могу взять для тебя. Тебе чего?»

«Спасибо! Возьми того же, что и всем».

Подъехали к винному. Мы с Эркки ждали в машине. По радио звучала веселая музыка. Эркки постукивал по баранке в такт песне.

Отец откупорил бутылку водки, как только сел в машину. Отцова отрыжка пахла оленьей поджаркой и вином.

Эркки завернул на заправку Эссо, поднял капот и что-то там копался, пока выскочивший из здания дядя в фуражке заправлял машину. Слышны были щелчки, когда на счетчике менялись цифры. Пахло маслом, машиной и черным кожаным сиденьем. Я скакал на сиденье, поджав колени. Было здорово путешествовать. Когда у меня будет своя денежная мельница, буду путешествовать всегда. Оставлю за собой запертые двери, двор, пахнущего жевательным табаком Кюести, и синюю бочку с брагой на чердаке. Увижу море, джунгли с Тарзаном и Дикий Запад.

«А обратно домой ты вернешься когда-нибудь?» – спросил невидимый Друг.

«Нет, наверное. Разве что если пес Саку будет ждать, тогда да».

«Саку тогда наверняка уже не будет. Собаки не живут так долго, как люди».

«Да я знаю. Дедушкин Тессу умер, хотя был чуток только старше меня».

«А я верю, что ты вернешься, даже хоть Саку и не будет».

«Почему это?»

«Вот увидишь, дом это такое место, где уходящего всегда спрашивают: когда вернешься?»

«Значит, выходит 44 литра дизеля. Еще чего-нибудь?» – сказал дядя, вытирая тряпкой руки.

«На этот раз ничего. Масла достаточно».