Милый друг - английский и русский параллельные тексты

Forestier, stretched out in his seat on the divan, opened his arms, rested them on the cushions, and said in a serious tone:	Форестье развалился на диване, расставил руки и, облокотившись на подушки, серьезным тоном заговорил:
"This frankness does you honor, and proves that you are a practical woman.	- Ваша откровенность делает вам честь, - сразу видно, что вы женщина практичная.
But may one ask you what is the opinion of Monsieur de Marelle?"	Но позвольте спросить, какого мнения на этот счет господин де Марель?
She shrugged her shoulders slightly, with infinite and prolonged disdain; and then in a decided tone remarked:	Медленно поведя плечами в знак высочайшего, безграничного презрения, она отчеканила:
"Monsieur de Marelle has no opinions on this point.	- У господина де Мареля нет на этот счет своего мнения.
He only has--abstentions."	Он... воздерживается.
And the conversation, descending from the elevated theories, concerning love, strayed into the flowery garden of polished blackguardism.	И вот наконец из области возвышенных теорий любви разговор спустился в цветущий сад благопристойной распущенности.
It was the moment of clever double meanings; veils raised by words, as petticoats are lifted by the wind; tricks of language; clever disguised audacities; sentences which reveal nude images in covered phrases; which cause the vision of all that may not be said to flit rapidly before the eye and the mind, and allow the well-bred people the enjoyment of a kind of subtle and mysterious love, a species of impure mental contact, due to the simultaneous evocation of secret, shameful, and longed-for pleasures.	Настал час тонких намеков, тех слов, что приподнимают покровы, подобно тому как женщины приподнимают платье, - час недомолвок и обиняков, искусно зашифрованных вольностей, бесстыдного лицемерия, приличных выражений, заключающих в себе неприличный смысл, тех фраз, которые мгновенно воссоздают перед мысленным взором все, чего нельзя сказать прямо, тех фраз, которые помогают светским людям вести таинственную, тонкую любовную игру, словно по уговору, настраивать ум на нескромный лад, предаваться сладострастным, волнующим, как объятье, мечтам, воскрешать в памяти все то постыдное, тщательно скрываемое и упоительное, что совершается на ложе страсти.
The roast, consisting of partridges flanked by quails, had been served; then a dish of green peas, and then a terrine of foie gras, accompanied by a curly-leaved salad, filling a salad bowl as though with green foam.	Подали жаркое - куропаток и перепелок и к ним горошек, затем паштет в мисочке и к нему салат с кружевными листьями, словно зеленый мох, наполнявший большой, в виде таза, салатник.
They had partaken of all these things without tasting them, without knowing, solely taken up by what they were talking of, plunged as it were in a bath of love.	Увлеченные разговором, погруженные в волны любви, собеседники ели теперь машинально, уже не смакуя.
The two ladies were now going it strongly in their remarks. Madame de Marelle, with a native audacity which resembled a direct provocation, and Madame Forestier with a charming reserve, a modesty in her tone, voice, smile, and bearing that underlined while seeming to soften the bold remarks falling from her lips.	Обе дамы делали по временам рискованные замечания, г-жа де Марель - с присущей ей смелостью, граничившей с вызовом, г-жа Форестье - с очаровательной сдержанностью, с оттенком стыдливости в голосе, тоне, улыбке, манерах, - оттенком, который не только не смягчал, но подчеркивал смелость выражений, исходивших из ее уст.