Метеориты

– Пока мы целый день пашем, ты шляешься не пойми где, обкуриваешься до чертиков и никогда никому не помогаешь. Нет уж, дорогуша, я тебе свое курево не отдам.

– Черт! Да я же без сигарет как без воздуха!

– Твои проблемы.

– Эй, Ренцо, только не говори, что тоже пожадничаешь. Ну пожалуйста! Всего щепотку для твоего друга Педро, который души в тебе не чает!

– Друга? А что, мы с тобой разве дружили?

– Да я всю жизнь поддерживал геев!

– Ведешь себя как жалкий клоун.

– Ладно, послушай: если одолжишь немножко табака, скручу самый лучший косяк и бахну в него своей знаменитой супертравы. А потом мы с тобой накуримся в сарае на глазах у всех этих неудачников. Что скажешь?

Педро машет перед Ренцо пакетиком с травкой в подтверждение того, что не собирается его обманывать.

– Ладно, – соглашается Ренцо, отсыпает ему щепотку и надевает куртку. – Крути, а я пока отлить выйду. Встречаемся в сарае через пять минут.

Педро два раза повторять не нужно. Он наскоро сворачивает огромный косяк, сует его в рот и вдруг вспоминает, что зажигалка не работает, а про спички у Ренцо он не спросил. Лучше все предусмотреть заранее.

Педро наклоняется к огню и вдруг замечает, как невдалеке оживленно о чем-то спорят Сильвия и Анита. Что они не поделили? Обычно эти девушки всегда и во всем друг с другом согласны, а тут Сильвия подходит и бросает в огонь какую-то скомканную бумажку.

Педро ловит удачу за хвост: листок обгорел только по краям. Парень поднимает его, прикуривает и, держа бумажку прямо перед носом, вдруг замечает на ней какую-то надпись. Похоже на почерк Аниты. Педро сразу узнал, они же с первого класса вместе учатся. Что такого написала Анита на этом листке? И почему Сильвия бросила его в огонь? О чем они спорили?

Педро выдыхает облако дыма и машет листком, чтобы потушить расползающиеся по нему язычки пламени. От прочитанного у него дым встает поперек горла, вызывая судорожный кашель.

– Твою мать! – выдает он с самокруткой в зубах.

Филиппо подходит к нему и машет рукой, пытаясь развеять дым:

– Судя по запаху, вставляет неслабо!

Педро сворачивает листок и сует его в карман.

– Да уж, чувак, неслабо. Даже не представляешь насколько!

Глава 13

Метель бушевала всю ночь, но уже на следующий день небо снова прояснилось. Ветер совсем утих, ярко засияло солнце.

Роберте уже лучше. Зато Филиппо проснулся с температурой и остался в кровати.

Лес, горы, шале – все окутано белоснежным, искрящимся на солнце покрывалом. От страха, смятения и завываний ночного ветра не осталось и следа. После только что пережитого потрясения трудно поверить, что весь этот ужас принес за собой такую красоту.

– Сегодня придется попотеть, – сообщает Эльпиди за завтраком. – Нужно разгрести снег вокруг дома и почистить крышу.

Ребята берут лопаты и принимаются за дело. Вместе с еще несколькими учениками на крышу отправляют Валентину и Кьяру.

– Я боюсь высоты, – ноет Валентина, – а крыша покатая, могу поскользнуться и упасть…

– Успокойся, – обрывает ее Кьяра. – Внизу два метра снега навалило.

– А если я упаду на какой-нибудь столб, которого под снегом не видно, и распорю себе живот?

– Это еще постараться надо. Вокруг дома нет ни одного столба, если только ночью кто-то не врыл.

– Ладно, но мне все равно надоело работать, собирать хворост, каштаны, пить необезжиренное молоко, грызть черствое печенье и есть вяленое мясо, похожее на подошву. Я хочу домой!

– Хочет она! Когда уже полдела сделано!

– Мне плевать, я так больше не могу. Я никогда не сидела по две недели без телефона. С меня хватит. Решено: прямо сегодня и уеду.

– Ведешь себя как всегда, словно капризная примадонна.

– Что ты сказала?

– Что ты в своем амплуа примадонны.

– При чем тут примадонна?

– Я тебя знаю как облупленную. Вчера вечером все обрадовались возвращению Роберты. Вчера все обнимали ее. Все, кроме тебя, мисс очарование. Кроме тебя, бьюти-блогерка с миллионом подписчиков. Тебе надоело не молоко и не вяленое мясо; ты бесишься, потому что здесь перед тобой впервые в жизни никто не преклоняется, словно перед иконой, как это делают твои безмозглые подписчики. И сейчас закатываешь истерику, грозя уйти, только для того, чтобы вызвать хоть какой-нибудь интерес к своей персоне.

– Ты просто завидуешь.

– Я? Тебе?

– Миллион человек восхищаются мной каждый день. Почему меня должно огорчать, что какие-то два десятка неудачников в горной хибаре не обратили на меня внимания? Ты вот так печешься об обществе, о защите окружающей среды, о правах всех и каждого, живешь и дышишь только ради других, а сама-то никому не нужна.

Кьяру эта речь, мягко говоря, раздражает.

– Солнце, ты последний человек на планете, которому я позавидую. Ты популярна в Сети, да. И что с того? Я хотя бы соответствую своим идеалам. Мало подписчиков? Ну что ж, зато поступаю по совести, и этого мне достаточно. А у тебя и совести-то нет. Ты пустая, поверхностная, тебе не знакомы ни духовные ценности, ни высокие идеалы; поэтому я нисколько не завидую тебе, а только жалею! Чтобы набрать подписчиков, ты готова хоть с чертом селфи сделать. И вообще ты вряд ли знаешь, что такое совесть.