Metamodernism The Future of Theory

В классической индийской философии притча известна под названием "Колесница Менан-дера" (это похожая, но более удачная формулировка знаменитой притчи о корабле Тесея). В "Милинда паниха" ("Вопросы царя Менандра") изображен диалог между царем Менандром и монахом Нага- сеной. Когда я преподаю эту книгу студентам старших курсов, я обращаюсь к "гоночному автомобилю" Менандра, чтобы обновить притчу. Мыслительный эксперимент выглядит следующим образом: Менандр - гонщик. После каждого круга, который проходит его машина, пит-команда заменяет часть болида новой деталью. Скажем, после одного круга один процент машины был заменен на новый материал, и так далее. В конце концов, пит-команда заменила все детали, и автомобиль на сто процентов состоит из новых деталей. Вопрос в том, в какой момент она перестает быть той же самой машиной? Студенты обычно отвечают, что это всегда одна и та же машина или что она перестает быть одной и той же после первой замены. Но в этот момент я ввожу еще один нюанс: пит-команда тайно прятала детали на складе и в коробках, и у них скопились все оригинальные детали гоночного автомобиля Менандра. Что из этого является настоящим автомобилем - оригинальная материя или функционирующий автомобиль? Что произойдет, если пит-команда возьмет эти детали и соберет их во второй автомобиль?

Применимость этой притчи к биологическим и социальным видам можно сделать очевидной. Подобно гоночному автомобилю/колеснице Менандра, клетки в человеческом теле сменяются примерно каждые пятнадцать лет (некоторые гораздо быстрее, некоторые медленнее). Аналогичным образом, онтология корпораций (и других социальных групп) ставит проблему, поскольку замена членов может привести к тому же, казалось бы, парадоксальному выводу, что корпорация - это всегда разные корпорации. С тех пор как этот мыслительный эксперимент обрел каноническую форму у Плутарха в виде корабля Тесея, его версия получила долгую жизнь в европейской философской мысли, где он часто используется для аргументации той или иной версии мерологического нигилизма.

Но в "Милинда-панча" вывод иной. Во-первых, он предполагает, что колесница - это лишь условно или условно та же самая колесница. Любая сущность, состоящая из частей или совокупностей, не имеет единой или сущностной природы. Таким образом, в этом отношении процесс в некотором смысле всегда меняется и, следовательно, не обладает автономной или постоянной идентичностью (вспомните Гераклита, который никогда не входил в одну и ту же реку). Кажется, что это в значительной степени скептический ответ. Но Милинда Пенья идет на шаг дальше и предполагает, что условная идентичность колесницы подобна зажженному факелу, который используется для того, чтобы зажечь другой факел. То же ли это пламя? Нет. Но Нагасена утверждает, что пламя имеет общую причинную преемственность. Перефразируя, можно сказать, что в какой бы степени колесница Менандра ни была той же самой колесницей, она та же самая, потому что имеет общий процесс или причинную преемственность. Вы - не материя вашего тела, а в той мере, в какой вы условно являетесь собой, вы - разворачивающийся процесс с определенной каузальной историей.

Еще один ключевой момент - в отличие от объектов, процессы могут развиваться (одна колесница может превратиться в две). Чтобы переформулировать это в более современных терминах, мы можем использовать пример реки Тигр. В некотором смысле Тигр - это каждый день разная река, поскольку в ней содержится разная материя. Тигр буквально разветвляется, и для конкретного проекта прагматично решать, считать ли тот или иной приток частью одной и той же реки. Но реки, не имеющие каузальной или технологической преемственности с Тигром, определенно не являются одной и той же рекой. Таким образом, Тигр и Миссисипи не являются одной и той же рекой в любом значимом смысле. Главный вывод из этого заключается в том, что, анализируя процессы, в отличие от идентичностей, мы описываем отношения и каузальные преемственности. Социальные виды не существуют вне времени. Социальные виды имеют разное значение или функционируют по-разному в разные моменты и в разных местах, а также в связи с другими запутанными процессами. При этом социальные виды не являются полностью беспредельными, а возникают в результате частичного накопления прошлых взаимодействий. Вместо необходимой истории или произвольной текучести мы имеем зависимость от пути. Результаты частично обусловлены средой и предыдущими результатами. Таким образом, мы восстановили дисциплину истории, без предположений о передаче сущности.

Заключение: За пределами антиэссенциализма