Metamodernism The Future of Theory

Эту критику можно также сделать бесконечно мета-теоретической. Можно заметить, что если все вещи, обсуждаемые в этой главе, часто называются "концептами", то и понятие концепта может быть подвергнуто такой же критике. Философы использовали "концепт" как технический термин для обозначения различных вещей (нечто, имеющее истинностное значение, то, что разделяют переводы, набор правил для синтеза опыта, концепция мира в целом), в то время как за пределами философии термин "концепт" в основном относится к ментальным репрезентациям. Между тем, эмпирическая работа в психологии и когнитивной науке позволила создать четыре различные крупные и, вероятно, противоречивые теории ментальных репрезентаций.70 В совокупности, не все концепты одинаковы и не принадлежат к одному и тому же "виду", и сам термин "концепт" может скрывать это важное различие.

Я хочу сделать шаг назад и сказать, почему распространение автокритики само по себе должно вызывать удивление. В начале своей формализации в девятнадцатом веке научные дисциплины стремились определить замкнутые плоскости или системы. Формирование дисциплины часто основывалось на представлении о том, что можно хотя бы условно постичь некую совокупность, так что дисциплина в принципе способна дать в основном полное или самодостаточное описание явлений, которые она изучает. Например, чтобы физика возникла как академическая специализация, она должна была экспериментально допустить, что физические эффекты имеют только физические причины. Физика была основана отчасти на изучении материи и предположении, что математика материальных взаимодействий по крайней мере аналитически отделима от биологии, психологии и физики часто предполагали, что их результаты имеют более широкие последствия. Но в целом фундаментальный прогресс в той или иной области отождествляется с достижением более глубокого понимания конкретного объекта дисциплины.

В отличие от своих естественно-научных собратьев, гуманитарные науки часто делали акцент на менее полных плоскостях объяснения, чем на якобы автономных категориях человеческой жизни или опыта; тем не менее, построение конкретных аналитических объектов было схожим. Приведем конкретный пример: Англофонные кафедры английского языка исторически основывались на предположении, что литература представляет собой, по крайней мере, поверхностно отличительную сферу поиска и преподавания.74 Естественные науки часто строились в редуктивной иерархии, когда объяснение на одном уровне частично основывалось на другом уровне. Несмотря на то, что существовал ряд явно гибридных дисциплин (например, биофизика), а также различные значительные территориальные споры, в той степени, в которой они сохраняли свою автономию в академии, каждая академическая дисциплина имела тенденцию утверждать приоритет над определенным горизонтом исследования и методами, которые сопутствуют его изучению. Быть ученым в той или иной дисциплине исторически означало заниматься общим объектом этой дисциплины.

Однако за последние полвека многие академические круги все больше и больше занимались автокритикой. Вместо того чтобы просто изучать общие объекты, мы стали их разрушать. В результате академические дисциплины обратились внутрь себя, тем самым подрывая само понятие своего существования. Эта критика не всегда парализует, но она удивительно распространена; и она свидетельствует об эпистемологической нестабильности в самом сердце гуманитарных наук. Прежде чем завершить эту главу, я хочу обратиться к одному из предложенных решений - а именно, к обращению к концепциям семейного сходства - и показать, как эта альтернатива терпит неудачу.

Семейное сходство, политетические понятия и другие ошибки категорий

Почти с самого начала философы выявляли все больше и больше проблем с позитивным проектом Морриса Вайца по обоснованию искусства в открытой концепции или концепции семейного сходства. Это важно, потому что проект Вайца был параллелен другим дисциплинам, которые также обращались к концепциям семейного сходства или связанным с ними схемам, когда их основные концептуальные категории оказывались в затруднительном положении. Например, в религиоведении модифицированная витгенштейновская схема, известная как "политетическая классификация", необычайно долго продержалась в попытках дать определение религии.

Я хочу предложить проблемы с традиционными витгенштейнианскими стратегиями, когда они используются в качестве маршрутов для реконструкции дисциплинарных объектов (см. главу 4).