Мессия очищает диск

— Вот так-то лучше. Разрешите представиться — инспектор Ван Инь, чиновник второго ранга, прибыл из Бэйцзина по поручению государя. Ах да, вы, наверное, ещё не знаете — в Чжунго новый Сын Неба, живи он вечно! Недавно на престол взошёл божественный Хун Ци…

«Как я и предполагал!» — с удовлетворением отметил судья Бао.

— Он провозгласил девиз правления: Эпоха Обширного Благоденствия. Надо сказать, что молодой государь решителен и твёрд: обнаружив ряд несомненных злоупотреблений, допущенных монахами из тайной канцелярии преподобного Чжан Во и ведущих к подрыву устоев государства, император повелел безжалостно покарать виновных. Все высшие иерархи тайной канцелярии в один день были казнены, а головы злодеев-монахов выставлены для обозрения простолюдинами на площади…

«Вот это новость! А ведь в их число вполне могли попасть и Змеёныш с преподобным Банем!»

— …Но Сын Неба, в несказанной мудрости своей, сурово карает лишь изменников и врагов Поднебесной. Тех же, кто верно служит Чжунго, государь не обходит высочайшей милостью и достойно награждает за заслуги и стойкость в исполнении долга.

Ван Инь выдержал небольшую паузу.

— Я счастлив сообщить вам, что ваш доклад о расследовании происшествия в городе Нинго был особо отмечен государем…

«Значит, Змеёныш жив!»

— …А когда до государя дошли известия о случившихся здесь прискорбных событиях и вашем беспримерном мужестве, то мне было поручено…

Инспектор снова выдержал паузу, на этот раз куда более торжественную.

— …поручено уведомить вас, что императорским указом вам пожалован второй ранг, а также почётный титул Вельможи Несокрушимого Спокойствия и личный памятный знак государя!

— Я… нижайше благодарю… — У судьи перехватило дыхание, и Ван Инь жестом остановил его.

— Не сейчас. Вы сможете выразить свои чувства на церемонии официального вручения регалий, которая состоится через неделю. Кстати, спешу сообщить, что ваш мужественный сослуживец, разделивший с вами тяготы заключения и пыток сюцай Сингэ Третий, также не обойдён высочайшим вниманием…

При этих словах судье лишь ценой огромного усилия удалось сохранить вежливо-почтительное выражение лица.

— …Ему заочно присвоена степень цзюйжэня, он повышен в ранге и пожалован титулом Мужа Достойного и Славного.

(Забегая вперёд, следует отметить, что бывший сюцай, а с того времени — цзюйжэнь Сингэ Третий до глубокой старости продолжал честно служить в судейском приказе судьи Бао и в оставшиеся годы прославился молчаливостью и крайним недоверием ко всякого рода сомнительным историям, за что был искренне уважаем своим начальником, который нередко ставил Сингэ Третьего в пример другим.)

— …Однако, я думаю, вам не терпится взглянуть на памятный знак, которым вас жалует Сын Неба? — вывел судью из состояния задумчивости голос инспектора.

— Да-да, конечно, — поспешил согласиться выездной следователь. — Если мне будет позволено до официальной церемонии…

— Будет, — улыбнулся Ван Инь, извлекая из рукава украшенную бериллами самшитовую шкатулку и откидывая крышку.

На дне шкатулки, до половины погрузившись в алый бархат, покоился некий плоский белый предмет.

Судья принял из рук инспектора императорский дар, взглянул на него — и едва не выронил реликвию.

Он держал небольшой диск из белой полированной яшмы, на который были нанесены всего два иероглифа.

«Цзин» и «жань».

«Чистое» и «грязное».

6

Мутный поток противоречивых образов, напоминающих былые видения, захлестнул сознание выездного следователя. Подыхающий пёс, последним усилием выводящий в пыли два старых иероглифа; деревянный диск безумного повара Фэна, испещрённый теми же знаками; и вот теперь — дар Сына Неба!

Совпадение?!

Но судья давно уже не верил в подобные совпадения.

Тогда откуда император узнал о загадочных знаках? И как сумел прийти к столь далеко идущим выводам, что решил немедленно казнить высших чиновников-монахов тайной канцелярии?

Может быть… тигр и дракон?! Противоборство двух клеймёных рук в Преисподней; безумный Фэн и новый Сын Неба; возможно ли?!

— …Что это означает, господин инспектор? — выдавил наконец судья.

— Дар государя и, по-видимому, новый символ императорской власти, — развёл руками Ван Инь. — Во всяком случае, божественный Хун Ци почти никогда не расстаётся с точно таким же диском, только большего размера, и в минуты раздумий выводит на нём иероглифы. Совершенно верно, именно «цзин» и «жань», во всевозможных сочетаниях.

Тигр и дракон.

«Чистое» и «грязное».

Инь и ян.

Монах и император.

— Я вижу, вы задумались. Действительно, в этой истории немало странного, но стоит ли удивляться, зная, что сейчас творится в Поднебесной? К примеру, история вашего спасения из ванской тюрьмы тоже представляется мне весьма загадочной. Все признают, что вас спас мальчик с удивительным прозвищем Маленький Архат…

«Маленький Архат, Маленький Архат…» — прозвище казалось знакомым, но после долгого беспамятства голова соображала плохо, и выездной следователь никак не мог вспомнить, где и от кого он это слышал.