Мертвый лед

Он был прав, к несчастью, но я пока не слышала сирен второй скорой, так что у нас есть время поиграть с ним. И если мы в этой игре будем достаточно хороши, возможно, он поможет нам остановить рыдающего позади нас зомби.

Я вытащила небольшое посеребренное лезвие из ножен на запястье.

— Что ты собираешься делать, Блейк? — спросил Хадсон.

— Обыскать его на магические предметы. Раз у него есть гри-гри, то может быть и что-то, что может навредить нам.

— Мы его обыскали, — сказал Хилл.

— Магию спрятать проще, чем ствол, — ответила я.

Я придвинулась к нему ближе, и Макс задергался, так что Хиллу и Монтегю пришлось встать на колени и держать его. В конце концов Саттон опустился ему на ноги, потому что Макс не жаждал, чтобы я приближалась к нему с ножом. То ли помимо гри-гри было что-то еще, то ли что-то с самим гри-гри, и он не хотел, чтобы я это увидела. В любом случае я собираюсь обыскать его на наличие опасных магических предметов и сделаю это очень тщательно.

— Держите крепче, мальчики, не хочу случайно его задеть.

Я начала с плеча его рубашки, разрезая по шву. Мне хотелось сперва избавиться от рукавов. Свои ножи я держала очень острыми, так что не так много времени ушло на то, чтобы разрезать шов, стянуть ткань и обнажить гладкую кожу его рук. Макс все время пытался дергаться, но его держали трое больших мужчин, которые знали, как нужно усмирять и держать кого-то. Его правая рука была чиста, ни одного украшения.

Я придвинулась на корточках к его левому боку, и он начал вырываться еще яростнее. Парни сильнее налегли на него, впечатывая лицом в лужу его собственной крови. Сейчас он боялся. Но чего? Я не могла срезать с него гри-гри, ведь теперь мы все знали, что он поддерживает его жизнь, он был прав насчет этого. Могли пройти недели, а то и больше, судебных слушаний, прежде чем будет принято решение о том, чтобы снять с него гри-гри, к тому времени его тело исцелится настолько, что он, к сожалению, не погибнет. Ему это известно, так чего же он боится? Было ли на нем что-то еще, что мы не должны видеть?

Я стянула его левый рукав и увидела гри-гри на плече, сидевший так плотно, что передавил кожу.

— Это гри-гри. Они не обязательно должны быть такими. Большинство используют маленькие мешочки на веревке, но что касается магии, которая будет поддерживать твою жизнь в случае ранения, тебе захочется, чтобы гри-гри был привязан к телу.

Я подняла нож и потянулась за небольшим фонариком, что лежал в одном из многочисленных карманов моих тактических брюк. В большинстве из них были дополнительные обоймы, но не во всех. Хадсон, сообразив, что мне нужно, склонился рядом со мной, посветив своим фонариком.

Амулет был сплетен из черных волос. Я взглянула на короткие волосы Макса. Их длины недостаточно, чтобы сделать гри-гри. А затем луч фонарика выхватил прядь светлых волос, и светло-каштановых, и другого оттенка того же цвета, и снова светлых. Я схватила Хадсона за запястье, направляя луч. Волосы, из которых был сплетен гри-гри, были того же цвета, что и у зомби, которых я видела на видео.

— Сукин сын, — выплюнула я.

— В чем дело, Блейк? — спросил Саттон.

— Пряди волос, оплетающие основу гри-гри, принадлежат зомби с видеозаписей. Тест ДНК поможет в этом убедится, но вот сама основа амулета состоит из волос Эстреллы, верно, долбанный сукин сын?

Сейчас он притих.

— Теперь ты не так разговорчив, Макс?

— Меня зовут Максимилиано, — ответил он, и его голос звучал приглушенно, потому что Хилл впечатывал его лицом в траву и кровь.

— Да хоть Мать Тереза, мне плевать, ты за это сдохнешь.

— То, что я взял их волосы, еще не доказывает, что я кого-то убил.

— Волосы — не доказательство, но несколько экспертов по вуду в свидетелях и каждый последователь твоей веры скажет правду, Макс. Они не захотят ни коим образом быть причастным к этому долгу души лоа или кого еще ты там призвал, чтобы сотворить это чудовищное дерьмо.

— Скажи нам, что ты видишь, Блейк, — велел Хадсон.

— Он не сказал, что мы не найдем сосуд с душой Эстреллы. Он сказал, что мы никогда не найдем то, что содержит ее душу, а если нам это удастся, я не буду знать, как освободить ее.

— Какое это имеет значение? — спросил Хилл.

— Да, я не понимаю, — сказал Монтегю.

— Он и есть сосуд.

— Чего? — переспросил Монтегю.

— Он привязал душу Эстреллы к этому гри-гри и к себе.

— Это невозможно, — заговорил Максимилиано. — Любой скажет вам, что это невозможно.

— Это так, но ты-то до этого додумался так или иначе, не так ли, злобный кусок дерьма?

— Тебе никогда не доказать этого и ни за что найти того, кто сможет объяснить, как это работает, присяжным или судье.

— Кого-нибудь мы найдем, — пообещал Хадсон.

— Это авторское заклинание, — сказала я. — Как и у его мамаши, у него по-настоящему творческий подход к вопросам зла.

Макс в ответ слабо улыбнулся. Хилл сильнее вдавил колено между его лопаток, жестче впечатывая его голову и шею в окровавленную траву.

— Хватит лыбиться! — велел Хадсон.