Мертвая зыбь

Взгляд его упал на книжную полку. Там стояло его последнее произведение – бриг «Синяя птица», последний рейс… вернее, как он, Герлоф, представлял себе последние секунды брига, за мгновение до того, как тот разбился о скалы в Богуслене. Тяжелый крен, одна из мачт сломана, с рей свисают обрывки парусов. Вся эта драма, разумеется, происходит в бутылке.

Он аккуратно вынул пробку и осторожно пересыпал камни в бутылку. Немного встряхнул, посмотрел, встряхнул еще раз – камушки теперь представляли собой богусленские рифы, те самые, на которые наскочил бриг.

Пока сойдет.

Поставил назад бутылку, полюбовался своей работой и спрятал ржавый футляр за книгами.

Весь остаток вечера он то и дело невольно оглядывался на бутылку. И когда оглянулся двенадцатый или пятнадцатый раз, понял, почему Майя выглядела такой довольной, отдавая ему камушки.

И в эту же ночь ему приснился кошмар. Тот самый. Он стоит у релинга на корабле. Почему-то ему представляется, что где-то между северной оконечностью Эланда и островом Оаксен. Начинаются сумерки, ветра почти нет. Он смотрит на зеркальную воду, потом переводит взгляд на горизонт – земли нигде не видно… опять смотрит на воду и видит мину. Старая мина, еще времен войны.

Она дрейфует прямо на него, большой рогатый шар с прилипшими ракушками, кое-где зеленый от водорослей.

И уклониться он не может – ветра нет, и лайба неуправляема. Остается только смотреть, как медленно, очень медленно и неумолимо мина приближается к борту.

И как всегда, он закричал во сне и тут же проснулся – за секунду перед взрывом.

23

Воскресенье. Юлия с аппетитом поела и устроилась у окна в гостиной Астрид. Прислонила костыли к спинке стула и наблюдала, как ее сестра Лена со своим мужем ходят вокруг машины.

Она продержала «форд» две недели вместо оговоренных трех дней, но теперь празднику свободных передвижений пришел конец. Это и к лучшему – она все равно не может сидеть за рулем с загипсованными ногой и рукой.

Лена и Рихард приехали в субботу, навестили Герлофа и выпили в Марнесе кофе. Переночевали в доме в Стенвике, а утром явились к Астрид Линдер. После вежливых вопросов и приветствий выяснилось, что они намереваются отвезти Юлию в Гётеборг.

Как и следовало ожидать, никто не озаботился предупредить Юлию. Даже не сообщили, что приезжают. Она так же, как сейчас, сидела у окна и вдруг увидела, как к дому подъезжает темно-зеленый «вольво». Прятаться поздно.

– Привет, привет! – бодро воскликнула Лена и обняла сестру. Юлия вскрикнула от боли – сломанная ключица воткнулась ей в шею. – Как ты? – Лена неодобрительно посмотрела на костыли и покачала головой.

– Теперь все хорошо.

– Папа позвонил и рассказал про твои приключения… Жуткое дело. Но могло быть и хуже. Ты не забывай – могло быть и хуже.

Вот и все участие. Спохватившись, Лена добавила:

– И, конечно, спасибо Астрид, что она тебя пригрела.

– Астрид – ангел, – коротко сказала Юлия.

И это была правда. Если есть ангелы, которым нравится жить в вымирающих шведских поселках… если есть такие ангелы, то Астрид, безусловно, из их числа. Она давно овдовела, а единственная дочь работала врачом в Саудовской Аравии и приезжала только на Рождество и на Иванов день.

Рихард в разговор не вступал, только нетерпеливо кивал, поглядывая на Юлию. Даже куртки не снял, а после трех минут разговора начал поглядывать на свой дорогущий «Ролекс» – то ли и в самом деле торопился, то ли хотел продемонстрировать собственную значительность. Для него единственный смысл поездки – поскорее вернуть «форд» в Торсланд. Его дочь без «форда» – как это можно допустить?

Астрид принесла кофе с печеньем, и Лена, ни на секунду не останавливаясь, пела дифирамбы – как хорошо здесь, в Стенвике, особенно сейчас, в октябре, когда нет туристов. Роскошное увядание природы, вот как она выразилась. Рихард продолжал молчать, а Юлия на другом конце поглядывала в окно – вон там, за тем большим деревом, вилла Веры Кант.

– Что же, надо ехать, – завершила Лена оду Стенвику, – у нас еще длинная дорога впереди.

Проворно помогла Астрид собрать чашки со стола и пошла к мойке, а хозяйственный Рихард, оказывается, заметил, что водосточная труба на задней стороне дома вот-вот отвалится. Спросил, где инструменты, и пошел чинить.

И что ей делать? Сидеть и смотреть. Работы нет, детей нет. Ног нет. Но жизнь должна же как-то продолжаться.

– Очень мило с вашей стороны, что приехали, – вот какую фразу удалось ей подготовить.

Лена кивнула. В кивке ее ясно читалось – знала бы ты, чего это нам стоило. Но сказала она совсем другое:

– Мы сразу решили, что поедем. Надо же кому-то помочь тебе добраться домой. Ты же не можешь вести машину.

– Спасибо, конечно, но вы зря волновались. Я остаюсь.

Лена либо не расслышала, либо сделала вид, что не расслышала.

– Я сяду за руль «форда», – продолжила она и сполоснула кофейник. – Ты со мной, а Рихард поведет «вольво». Мы обычно останавливаемся в Рюдахольме поесть, там очень славный постоялый двор.

– Я не поеду без Йенса, – тихо произнесла Юлия. – Я должна его найти. Именно сейчас.

– Что? – уставилась на нее Лена. – Нет же никаких…