Мертвая зыбь

– Пойми, я знаю, что Йенса нет в живых. – Юлия не дала ей договорить. – Он умер. Я только сейчас это по-настоящему поняла. Речь не об этом. Мы должны его найти, где бы он ни был.

– Ну что ж… хорошо. Папа очень рад, что ты с ним.

Уж во всяком случае лучше, чем сидеть в Гётеборге перед ящиком и пить вино. Ей вдруг сдавило грудь – она подумала про все эти выброшенные годы и поняла, что горе для нее стало важнее, чем память. Светлая память о Йенсе могла бы ее утешить, а горе – черная дыра. С каждым годом проваливаешься все глубже, и ничего не хочется делать для собственного спасения.

И вдруг здесь, в Стенвике, она обрела мир в душе. Не совсем, но хоть чуть-чуть.

Человек стареет и инстинктивно ищет место, где он дома, где живут симпатичные ему люди. Ищет душевного покоя. Для нее это Стенвик. Здесь живет ангел по имени Астрид. И Герлоф. И Леннарт. Юлия внезапно осознала, насколько они все ей дороги.

И ведь Лена ничего плохого ей не желает. Даже Лена, ее старшая сестра, желает ей добра. И нечего придираться к каждому ее слову.

И она вдруг улыбнулась – ясно и широко.

– Вот и замечательно. Увидимся в Гётеборге.

Через полчаса гости заняли свои места – Лена в «форде», а Рихард за рулем «вольво». Лена наклонилась к лобовому стеклу и помахала рукой – все, мол, уезжаем.

И уехали. Первым Рихард, а Лена, ее старшая сестра, вслед за ним.

Юлия с облегчением выдохнула, закрыла глаза – не подремать ли? – но в эту минуту в холле зазвонил телефон. Она инстинктивно потянулась за костылями, но тут же сообразила, что не успеет.

– Я возьму. – Астрид вышла в прихожую. Юлия слышала, как она сняла трубку с рычага.

– Это тебя, Юлия. – Они за эти дни незаметно перешли на «ты». – Из полиции. Леннарт.

По ровному полу Юлия передвигалась довольно быстро. Ей даже не нужны были оба костыля – обходилась одним.

– Юлия.

– Как вы?

– Лучше… Время лечит все переломы… а Астрид просто замечательная.

– Хорошо, рад за вас. У меня есть кое-какие новости… хотя вы, возможно, уже слышали…

– Нашли Нильса Канта?

На том конце провода послышался вздох.

– Нашли, кто копал в подвале. Успокойтесь, вовсе не привидение Нильса Канта. А разве Герлоф не рассказывал?

– Мы не успели толком поговорить.

– Это ваш отец помог найти любителя снюса. Помните эти пустые коробочки на полу?

– И кто это?

– Андерс Хагман.

– Андерс Хагман? Вы имеете в виду… тот, который в кемпинге?

– Он самый.

– Вы уверены?

– Сам он не подтвердил – просто потому, что я не успел с ним поговорить. Не могу его найти. Но все указывает, что это так.

– Значит, в вилле ночевал не Нильс Кант?

– Нет. И возможно, никто не ночевал. Всегда есть простое объяснение. Хагманы живут в нескольких сотнях метров от виллы, так что проникнуть туда ему ничего не стоило.

– Но зачем? Что он хотел найти?

– На этот счет много теорий. У меня, конечно, есть свои соображения… к тому же я поговорил с коллегами в Боргхольме. А вы? Вы знакомы с Андерсом Хагманом?

– Нет. Он моложе меня. На четыре года. Или даже на пять. – Она с трудом, но все же припомнила крепкого молчаливого парня. Он помогал отцу с кемпингом, но никогда не приходил на общие гулянья – ни на Иванов день, ни на пивной праздник.

– Он был осужден за драку. Вы знали об этом?

– Драку?

– Пьяная ссора в кемпинге. Двенадцать лет назад. Ему показалось, что ему угрожают, и он избил какого-то парня из Стокгольма. Я сам его задерживал. Штраф и какой-то условный срок.

Юлия подумала.

– А сейчас его в чем-то подозревают? Вы за ним охотитесь?

– Об охоте и речи быть не может. Я хочу его найти, поговорить… узнать, что он делал в вилле Веры Кант. Он все-таки совершил взлом.

И я тоже, подумала Юлия. Я тоже, строго говоря, совершила взлом.

– А вы спросите его про Йенса? Где он был, этот Андерс, в тот день?

– Может быть… вы считаете, надо спросить?

– Не знаю…

Она не могла припомнить, чтобы Андерс когда-то встречался с Йенсом. Но ведь должен же был он знать мальчика, в Стенвике все друг друга знают. Летом все ходили купаться к мосткам, в двух шагах от кемпинга. Может быть, Андерс стоял на обрыве и смотрел на Йенса?

– Андерс, судя по всему, в Боргхольме. Мы его найдем, – сказал Леннарт. – Если узнаем что-нибудь новое, я вам позвоню.

Потом позвонил Герлоф, но она постаралась побыстрее закончить разговор – ей было стыдно. Чем больше она думала о своем отчаянном предприятии, о том, что она и впрямь считала возможным, что Йенс там прячется, тем сильнее ее охватывал стыд.

В понедельник утром Герлоф, наконец, добрался до Стенвика – его привез Йон Хагман. Юлия долго сражалась с костылями – открыть дверь, кроме нее, было некому, Астрид поехала в Марнес покупать продукты.

Йон даже не вышел из машины. Юлия видела, как он сидит за баранкой, сгорбившийся и задумчивый.

– Хочу посмотреть, как ты. – Герлоф опирался на свою палку и никак не мог отдышаться – ему пришлось без посторонней помощи пройти двадцать метров от машины до двери.

– Я себя чувствую прекрасно, – сказала Юлия и покачалась на костылях. – Вы с Йоном куда-то собрались?

– Смоланд, – коротко ответил Герлоф.

– А когда вернетесь?