Мемуары ротного придурка

...Помимо деятельности в первичной парторганизации моя внутренняя фракция выступала и против... ЦК. К примеру, после ХIX съезда она приняла контррезолюцию по поводу нового названия партии - КПСС и направила ее товарищу Сталину. В контррезолюции отмечалось, что по фронтовой терминологии КПСС означает "командный пункт СС", и предлагалось партию переименовать обратно.

Но, видимо, ввиду смерти товарища Сталина ответа я не получил. Однако моя фракция не опустила рук и продолжила борьбу после XX съезда. На этот раз из ЦК был получен ответ, что переименование партии нецелесообразно из-за огромных канцелярских расходов, которые это мероприятие за собой повлечет. (А то, что Ленинская партия называется как эсэсовский КП, никого не смущало!!!)

Моя внутренняя фракция, потерпев неудачу, ушла в подполье, но во время хрущевской оттепели она совершила вылазку по вопросу о наглядной агитации.

Я написал за десятки лет столько лозунгов, что ими можно было бы опоясать весь экватор (размещая с некоторыми промежутками). Почему же я восстал?

Потому что от этих окаменевших фраз мое терпение лопнуло. К тому же надоел примитивный ручной труд, недалеко ушедший от уровня пещерного придурка, который малевал на скалах призывы своего доисторического ЦК (пользуясь рисунками вместо цитат).

Моя личная фракция приняла следующее решение: "В эпоху атома и покорения космоса перейти от ручного писания лозунгов к их промышленному производству и свободной продаже в магазинах канцтоваров". Не скрою, не без задней мысли я направил ее в ЦК, надеясь в глубине души, что положительное решение вопроса освободит меня от рабства. Но меня ждало жестокое разочарование.

- Товарищ Ларский, ваше вредное рацпредложение глушит инициативу масс, - заявил мне какой-то руководящий придурок из МК.

- При чем тут массы? Лозунги выдвигает ЦК, а пишут их главным образом халтурщики из расчета пол-литра за пять погонных метров, - возразил я.

- А вы что, хотите, чтобы массы собственные лозунги выдвигали?! Такая инициатива партии не нужна! - рявкнул он. - Писание лозунгов нашего родного Ленинского ЦК - лучший урок коммунизма!

- Разве при коммунизме лозунги тоже надо будет писать? - невольно вырвалось у меня.

- Товарищ, вы недопонимаете данный вопрос! - воскликнул руководящий придурок.

А я-то надеялся при коммунизме избавиться от этих проклятых лозунгов, которые мне всю плешь при социализме проели! И светлое будущее здорово померкло в моих глазах...

ШКОЛА КОММУНИЗМА

"Профсоюзы - школа коммунизма!" - сказал великий Ильич. Расскажу, как я прошел эту школу в бытность придурком при парторганизации издательства Академии наук. Став внештатником-надомником, я начал работать в этом храме научной книги, помещавшемся в бывшем особняке купца Морозова. В почтенном учреждении все было поставлено на широкую ногу, начиная с самого директора А. И. Назарова и кончая швейцаром в позументах, стоявшим в вестибюле. В своем роскошном кабинете с музейными реликвиями товарищ Назаров принимал светил науки и иностранные делегации. Директор нашего издательства являлся "фигурой" - бывший председатель Комитета по делам искусств, бывший член ЦК... Под стать ему был и главный редактор Лихтенштейн, с эрудицией которого считались самые знаменитые академики.

(Насколько мне помнится, единственным недостатком издательства было то, что оно сильно запаздывало с публикациями, в результате чего научные открытия могли устаревать, не успев выйти в свет. Но это уже была не моя печаль.)

Вот при какой солидной организации находился мой партийный окоп, в котором я держал оборону, стараясь не мозолить глаза партбюро. Несколько лет я благополучно прокантовался в редколлегии стенгазеты, рисуя карикатуры на завхоза и нарушителей трудовой дисциплины. И вдруг ни с того ни с сего партбюро бросило меня на профработу, назначив командовать цеховым комитетом внештатников-надомников, работавших на графбюро и отдел оформления. Этих придурков - художников, графиков, картографов, фотографов и т. д - при издательстве целый батальон околачивался, а я даже отделением в армии не командовал. К тому же профорганизация оказалась в полном развале, никакой работы, кроме сбора членских взносов, не велось, да и те, как открылось, секретарша собирала в свой карман.

Среди внештатников-надомников процветало бражничество: в издательство постоянно звонили из вытрезвителей, бывали случаи утери порученной работы, а также аморального поведения в отношении женщин и бытового разложения. И все это на мою бедную голову свалилось в один прекрасный день...

Напрасно я ссылался на отсутствие всякого опыта профработы, на семейное положение, на полное незнакомство с людьми - партбюро было неумолимо.

- Хорош тот партийный руководитель, который имеет хорошего зама, - сказали мне. - Не можешь сам - подыщи среди своих придурков непьющего человека, который согласился бы работу вести, администрация ему это зачтет. Но учти: отвечать за все ты будешь, головой и партбилетом!