Меч, рассекающий листья

Витёк был если и помладше, то совсем ненамного. Пока ехали и болтали ни о чём, Панчик узнал, что рыжий Витёк тоже, как и Андрей, закончил педагогический институт и даже поработал один год учителем черчения. Но на большее его не хватило, вернее жены. Впрочем, она всё равно ушла, и теперь Витёк наслаждался полной свободой, вызывая смутноё чувство зависти у Панчика, иногда мечтавшего хоть немного пожить холостяцкой жизнью. Платой за свободу было воскресение, и, судя по количеству фотографий на стенах квартиры, в своём ребёнке Витёк души не чаял.

– И сколько твоему пацану годиков? – полюбопытствовал Панчик, когда они уютно расположились перед телевизором.

Витёк несколько смутился, также смутив своим ответом Панчика.

– Восемнадцать.

Они оба рассмеялись.

– Время летит, – сказал Панчик, вздыхая, и разглядывая бегущие, словно кадры киноплёнки, портреты такого же рыжеволосого сорванца.

– А ты думал, что это я перевернул всё в доме? Наверное, приводил кого-то. Надо бы ему втык устроить. А то на шею сядет, не заметишь как.

– Итак, с самого детства, каждое воскресение?

– Ну, был перерывчик в пару лет. – Витёк несколько смутился, ухмыляясь чему-то лично своему.

– Подруга не позволяла, что ли?

– Вроде того. Отсутствовал.

– Если не секрет…

– Ну, так… Путешествовал во времени и пространстве. Думал, не признает. А он ничего, признал.

– Бывает, не приходит, так мне сразу тоскливо становится. Стареем. Да и привычка. Я для него папа.

– А что-то женщиной не пахнет в квартире. У тебя как с этим делом?

– С этим делом всё в порядке, – нехотя ответил Витёк. – А вот с женским полом пока мараторий.

Витёк глупо улыбнулся, давая понять, что эта тема не очень приятна для обсуждения.

– Понял, можешь не продолжать. И поэтому ты увлёкся оружием? Кстати, интересно. Как тебя втянуло в эту тему? Насколько я понимаю, ты мог стать классным художником.

Витёк пожал плечами. – Одно другому не мешает. Не мешало.

– В смысле?

– Увлечение – такая вещь, которая рано или поздно проходит, если не перерастает в болезнь. У меня как раз такой случай. – Витёк вытянул правую руку и показал указательный палец, вернее его обрубок. Зрелище было не очень приятным, на что Панчик обратил внимание ещё на берегу.

– Шоковая терапия. Очень хорошо помогает в подобных случаях. Отрезвляет.

– Ты что, у японцев пример взял? Они любят себя наказывать таким образом. Что, так взял и отрезал, чтобы просто избавится от привычки?

– Это ты в кино увидел? – Витёк рассмеялся от всей души. Потом они заварили ещё чая, наделали бутербродов; получилось подобие студенческого застолья.

… – Я что, на японца похож? Или психа? – ещё под воздействием приподнятого настроения спросил Витёк. – Хотя, покажи мне нормального человека. А почему тебя интересует вся эта резня? Мой случай типичный. Увлёкся востоком, когда это было модным. Ушу, карате. Ну и втянуло во все эти прибамбасы. Всё же веселее жить. Согласись. Тут знаешь, сколько железа было? Если бы не пацан. От него же не спрячешь. До всего дотянется. Однажды ему по ушам настучали во дворе, так он схватил вот этот, и на улицу. Не знаю, как всё обошлось.

Витёк сходил в ванну и вынес оттуда самый обычный, с длинной круглой рукояткой, слегка изогнутый японский клинок, чем вызвал неподдельное удивление у Панчика. Лезвие сабли было слегка потускневшим, кое-где с намёками ржавчины, но оно производило впечатление настоящего холодного оружия.

– Это же самурайский меч! Неужели настоящий?

– Мне его китайцы подарили, вернее, мы обменялись, когда я там в соревнованиях участвовал. Неофициально, конечно. Мне сказали, что это с какого-то мёртвого японца сняли во время войны.

– Но он же не военный, вроде. У тех же рукоятки, как у наших сабель.

– Мне кажется, что некоторые высокие офицерские чины в японской армии позволяли себе кое-какие излишества, для выпендрёжа. На самурайский он, конечно же, не тянет, но мне думается, что его ковал неплохой мастер.

– Судя по разводам, то да, – поддакнул Панчик, стараясь развить тему.

– Вообще, странно, как он мог оказаться в могиле. Для меня это загадка, если конечно, китайцы сказали правду. И по-моему, он побывал в деле.

– В рубке?

– Ну, может не совсем в боевой…

– Ты хочешь сказать, на нём есть кровь?

– Да. На нём есть.

– И не страшно? Такую вещь дома хранить. Да ещё под ванной.

– Там ему и место, махнул рукой Витёк.

– С таким отношением, он скоро совсем заржавеет.

– Он такой и был. Он уже несколько лет там валяется. Кстати, этот катан приличных денег стоит. Одно время хотел толкнуть, когда на мели сидел, но потом передумал. Здесь никому не интересно, а выходить на крутизну боязно. Могут кинуть.

Продолжая осматривать разводы на клинке, Панчик одновременно прокручивал отрывки из недавнего политического диалога с представителями поднебесной, будучи в гостях у покойной бабки Слона.

– У меня не срастается одна задачка. Недавно по случаю общался с китайцами, и уяснил одну вещь. С ними невозможно торговаться. Евреи им в подмётки не годятся. Как они тебе меч смогли отдать? Ей богу, не пойму. Или ты их чем-то купил таким, что они поплыли?