Меч Лета

Я разжал руку, выпустив меч. Он на миг завис в воздухе – и бросился на врага. Вы бы и «сын Эдны» сказать не успели, как все гномы лишились оружия. Их клинки, биты и топоры оказались разрублены пополам, расщеплены, вбиты в землю или оструганы до кубика размером с тарталетку. Ходунки Младшего лишились и лезвий и двигателей. На мостовую осыпались отсечённые половины бород, и тридцать гномов в изумлении обнаружили, что лишились пятидесяти процентов растительности на лице.

Меч Лета повис между толпой и мной.

– Кто-нибудь хочет добавки? – поинтересовался он.

Гномы развернулись и побежали. Младший, спешно ковыляя вслед за телохранителями, которые уже обогнали его на целый квартал, кричал мне через плечо:

– Это ещё не конец, парень! Я вернусь с подкреплением!

Сэм опустила топор:

– Это было… Ух.

– Ага, – согласился я. – Спасибо, Сумарбрандер.

– De nada[80], – отозвался меч. – Только знаешь, Сумарбрандер на самом деле такое длинное имя… Оно мне никогда особо не нравилось.

– Ладно. – Я всё не мог определиться, куда смотреть, когда разговариваешь с мечом – на светящиеся руны? На острие? – И как ты хочешь, чтобы тебя звали?

Меч задумчиво погудел:

– А как тебя зовут?

– Магнус.

– Хорошее имя. Зови меня Магнусом.

– Но ты не можешь быть Магнусом, Магнус – это я!

– А её как зовут?

– Сэм. Но и Сэмом ты тоже быть не можешь, а то мы запутаемся.

Меч качнулся из стороны в сторону, со свистом рассекая воздух:

– Ну тогда как же меня будут звать? Только смотри, чтобы имя соответствовало моему характеру и отражало мои многочисленные таланты.

– Но я пока не так хорошо тебя знаю, как хотелось бы… – Я покосился на Самиру, но она только головой помотала – мол, твой диско-меч, ты и думай. – Честно, не знаю… – сказал я. – Вот же к…

– Джек! – выкрикнул меч. – Отличное имя!

С этими говорящими мечами такая лажа – остаётся только гадать: всерьёз они или издеваются. По лицу меча ничего не поймёшь. У него и лица-то нет.

– То есть… ты хочешь, чтобы я звал тебя Джеком?

– Это благородное имя, – заявил меч. – В самый раз для королей и острых предметов!

– Ладно, Джек. Спасибо, что выручил нас. Ты не возражаешь?.. – И я потянулся к его рукояти, но меч проворно отлетел в сторону.

– Я бы на твоём месте не спешил с этим, – предостерёг он. – Мои выдающиеся способности имеют обратную сторону: как только ты уберёшь меня в ножны или превратишь в кулон или ещё во что-нибудь в этом духе, сразу почувствуешь себя так, будто сам проделал всё, что проделал для тебя я.

Я напрягся, представив, как бы я обессилел, если бы собственными руками уничтожил такую груду оружия и обстриг столько бород:

– О. А я и не замечал.

– Это потому, что до сих пор я не делал для тебя ничего выдающегося.

– И то верно.

В отдалении взвыла сирена воздушной тревоги. Вряд ли здесь, под землёй, часто случались налёты вражеской авиации, поэтому сирена, надо полагать, звучала в нашу честь.

– Надо идти, – сказала Самира. – Давай найдём Хэртстоуна. Мне кажется, Младший не шутил насчёт подкрепления.

Найти Хэртстоуна оказалось проще простого. Мы налетели на него через два квартала – он сам бежал в нашу сторону.

«Что за Хель?! – спросил он на языке жестов. – Где Блитцен?»

Я рассказал ему про золотую сеть Фрейи:

– Мы найдём его. А сейчас надо бежать, а то Младший созывает гномью национальную гвардию.

«Твой меч висит в воздухе», – заметил Хэрт.

– Твой эльф глухой, – заметил Джек.

Я повернулся к мечу:

– Я знаю. Прости, я забыл вас представить. Джек, это Хэрт. Хэрт, это Джек.

Хэрт спросил: «Он разговаривает? Я не могу читать по его губам».

– Что он сказал? – спросил Джек. – Я не понимаю альвский язык жестов.

– Ребята! – окликнула нас Сэм и показала назад.

За несколько кварталов от нас на улицу медленно выворачивало бронированное страшилище на гусеничном ходу и с пулемётной башней.

– Это же танк, – сказал я. – У Младшего есть танк?

– Надо бежать, – заявил Джек. – Я великолепен, но если я попробую порубить танк, то потрачу столько энергии, что это может тебя убить.

– Ладно, – согласился я. – И как нам убраться из Нидавеллира?

Хэртстоун хлопнул в ладоши, привлекая моё внимание.

«Сюда», – показал он.

Мы бросились за ним. Поворачивая из переулка в переулок, мы случайно опрокинули несколько мусорных баков ручной работы, у которых, возможно, имелись имена и души.

Позади раздалось глухое «БАБАХ!», стёкла в окнах задребезжали, а сверху посыпался дождь мелких камней.

– От выстрела этого танка содрогнулось небо?! – поразился я. – Плохо дело!

Мы бежали вслед за Хэртстоуном мимо выстроенных вплотную обшитых досками домов. На крылечках сидели гномы, и когда мы пробегали мимо, они хлопали в ладоши и подбадривали нас. Некоторые снимали нас на видео при помощи не имеющих аналогов смартфонов ручной работы. Наверное, подумал я, наш побег станет хитом в гномьем Интернете (который, конечно, всем Интернетам Интернет).

Наконец мы выбежали к месту, в этом мире соответствующему южной границе Южного Бостона. Только вместо пляжа М-стрит-бич улица заканчивалась обрывом.

– О, замечательно! – вздохнула Самира.

Где-то позади нас в сумерках разносился голос Младшего: