Мастер искажений

Яд нерея имел много негативных эффектов, самый худший из которых почти исключал внешнюю ускоренную регенерацию. Это означало, что больной проведёт в стационаре не меньше месяца. Посещать же Василия позволили только через неделю. Мистивир сразу этим воспользовался. Взял список разрешённых продуктов, попросил Лену приготовить что-то из её особенных блюд. Но на первый раз пошёл один, соврав, что заодно хочет осмотреть пациента ещё и как врач, а присутствие любого другого человека может ему смазать картину.

Стоит хоть раз хотя бы просто оказаться в госпитале в отделении для тяжёлых больных, на всю жизнь запомнишь особый больничный «аромат». Приборы будут показывать сколь угодно высокую чистоту воздуха, клясться, что атмосфера целебнее волшебного бальзама — не обоняние, но душу будет грызть тяжкая энергетика, атмосфера болезни и горя. Этот специфический дух подавлял, вселял мысли о бренности жизни даже у здорового человека.

Едва переступив порог отделения для тяжёлых, Мистивир непроизвольно поморщился, но сразу бодро зашагал по коридору к нужной палате. Василий, наоборот, был весел и уже сидел в кровати. Увидев гостя, он принюхался и расплылся в улыбке.

— Ба! Кого я вижу. И, кажется, знаю с чем. Давай сюда скорее.

Мистивир осторожно поставил контейнеры на столик рядом с кроватью, присел на гостевой стул. Василий взял один контейнер, приоткрыл крышку, принюхался, поставил обратно, тоскливо посмотрел на гостя и с обречённой покорностью проговорил:

— Спрашивай уж. Или давай я сам скажу. Знаю про что.

— Давай-давай, — с улыбкой догнавшего жертву аллигатора ехидно отозвался Мистивир. — Чистосердечное признание облегчает вину. Можешь говорить свободно, я временно ослепил все камеры и микрофоны, даже если они тут есть.

Василий пожал плечами, непроизвольно поморщился — от неловкого движения стрельнуло болью в спину.

— Да какие тут микрофоны. Больница же обычная в захолустье. А ответ простой. Мой дядя командует твоей дивизией. Он всегда отзывался о тебе хорошо, хвалил как грамотного и преданного Империи офицера. Мы совсем незадолго до моей… поездки виделись. И скоро я тебя встречаю с такими красными браслетиками. Вместо чёрных как положено.

Мистивир машинально отметил, что на слове «поездка» Василий запнулся — значит, и вправду приехал тайно по делам семьи — потом задумался, как ответить на вопрос Василия, и решил соврать максимально близко к правде.

— Без подробностей… скажем так. У меня возник выбор: дезертировать или нарушить присягу. Я выяснил, что кто-то и непонятно зачем хочет угробить нашу дивизию. Или серьёзно её ослабить. Чтобы комбинация прошла, нужно моё участие, вольное или невольное. Ниточки тянутся высоко, сам пока не знаю, куда, и кому можно доверять. Лучше один дезертировавший ворон, чем гибель целой дивизии Легиона. Мы с Леной спрятались на Малике, надеюсь, мой след потеряли. А мой наставник по Академии Мастер Юриус тем временем по своим каналам начал копать. Знает он. Знаешь ты. Больше никто.

Глаза Василия ненадолго превратились в узкие щелочки, взгляд полыхнул яростью.

— Дворяне — щит человечества, Легион — меч человечества. Нашу честь мы носим с собой. Твой выбор достоин дворянина. Когда узнаешь, кто предал человечество и Легион, я и моя семья придём тебе на помощь.

Глава 14

День выдался тёплый и пригожий: по-летнему чистое, насыщенное густой синевой небо, яркое солнце. Грохотал прибой, словно приглашал окунуться в бирюзовую гладь, которая простиралась до самого горизонта. Весело, совсем по-весеннему кричали птицы. Наполовину облетевшие деревья словно застеснялись своей наготы, лето вернулось. Последний такой день, за ним синоптики обещали сначала резкое похолодание, потом дожди и снег. Лена хоть и шутила, что в её время говорили: «Врёт как метеоролог», давно убедилась, насколько точен прогноз погоды теперь. Именно из-за погоды они с Мистивиром и поругались.

Лена хотела в последний тёплый день прогуляться пешком и посидеть в лесочке неподалёку у настоящего костра. Мистивир предлагал взять флаер, махнуть на триста километров южнее, где море ещё не остыло, и поплавать. Каждый настаивал на своём. Начались взаимные упрёки «ты никогда меня не слушаешь». Лена припомнила, как на праздник осени она себе нашла шикарное чёрное с серебряными звёздочками платье, а бывший ворон заявил, что, дескать, он чёрный цвет не переваривает. Или другое платье — или девушка идёт без него. В ответ Мистивир упрекнул, что Лена в последнее время с Мефодием засиживается допоздна, обсуждая свои проекты, а ему приходится ложиться одному.

Лена со всем возможным ехидством процедила:

— Днём сам меня учиться заставляешь. Запуск проекта по кулинарии тоже одобрил, и вообще сам меня Мефодию сосватал.

— Не умеешь планировать время, — Мистивир даже не старался сгладить резкость в голосе. — Сначала сидишь до полуночи, потом спишь до обеда.

На этих словах перепалка переросла в полноценный скандал, который закончился, когда Лена в сердцах бросила: