Мастер искажений

— Правильно про тебя Юриус сказал: самовлюблённый эгоистичный козёл. Был таким, таким и остался. Видеть и знать такого не хочу, — и выскочила из комнаты.

Выйдя несколько минут спустя на лестницу, Мистивир услышал, как с силой хлопнула входная дверь. Мужчина пожал плечами, буркнул:

— Ну и иди одна куда хочешь, дура, — и отправился в столовую завтракать.

Там уже сидел Василий, задумчиво оглаживая небольшую бороду, которую отрастил в больнице, а сбривать не стал. Заметив Мистивира, он хлопнул по стулу рукой — садись рядом. После чего спросил с наигранным сочувствием, даже не стараясь придать голосу хотя бы видимость искренности:

— Поругались, да? Орали так, что на весь дом слышно. Ничего. Хочешь, пока ты у нас временно не занятый стал до вечера, с симпатичной девулей познакомлю? Скрасить одинокую жизнь.

Мистивир посмотрел в ответ таким мрачным и осуждающим взглядом, что ещё немного — и можно им морозить вместо холодильника продукты.

— А давай я тебе просто дам в морду? Больно она у тебя счастливая сегодня. Глядишь, и мне полегчает, и глупостей советовать перестанешь.

Василий укоризненно посмотрел: я к тебе по хорошему, а ты… Но всё же продолжил, хотя и заметил, что Мистивиру разговор не по душе.

— Ты же знаешь, я последнее время опять за рисование взялся. Не моё, но врачи посоветовали.

Мистивир настороженно кивнул, пытаясь сообразить, в чём дело. Рисовал Василий нечасто, больше отнекивался, что для него это с детства увлечение в подражание деду, а настоящего мастера из него не выйдет, таланта нет. На взгляд Мистивира, рисовал Василий очень профессионально, да и дизайнер из него оказался отменный. Въехав в дом, он быстро переделал все интерьеры, сделав их уютными и современными. Портрет Лены, который сейчас висел в их спальне, вышел на «отлично». С другой стороны, понять Василия он тоже мог: настоящий профессионал чувствует, в каком деле он достиг настоящей вершины, а в каких занятиях так и останется хорошо натасканным ремесленником. Тот же Мистивир, ещё, когда жил в столице, считался среди приятелей очень крутым внутрисистемным пилотом, не хуже выпускников профильных гражданских училищ. Но получив возможность сравнить себя с настоящими профессионалами из Легиона, трезво оценил свой уровень как средненький. Флаеры, к примеру, приехав на Малик, водил, как полагается — только на автопилоте.

Всерьёз за рисование Василий взялся недели три назад, выписавшись из больницы. Врачи хоть и поставили диагноз «полностью здоров», но посоветовали ещё пару месяцев отдыха на восстановление, а заодно и упражнения на мелкую моторику. Рисование подошло как нельзя лучше. В результате Василий с мольбертом обошёл все окрестности, и дома соседей украсили подаренные пейзажи. Заодно выстроилась небольшая очередь заказчиков с пожеланиями нарисовать картину на ту или иную тему.

— Я за портреты нечасто берусь. Тут надо видеть не внешнее, а внутреннее, без этого портрет будет мёртвым аналогом фотографии на холсте. Собственно, поэтому и останусь ремесленником: слишком редко у меня получается. Но иногда соглашаюсь, особенно если очень просят, а заказчице и так сойдёт.

Мужчины переглянулись и усмехнулись. Мефодий, который слушал разговор, тоже не удержался и хмыкнул, хотя обычно старался не напоминать, что в доме он вездесущ. Женщин Василий не чурался, с тех пор как они поселились в Радужном, у него даже случилась парочка романтичных приключений. Но в выборе спутницы, пусть и без перспективы на долгие отношения, Василий был весьма разборчив. И очень строго соблюдал для себя правило: «Никакой постели в первую неделю знакомства». Что, впрочем, не мешало девушкам ещё до истории с нереем разными способами набиваться к нему «хотя бы на одну ночь» — например, под предлогом «хочу свой портрет», а самой несколько дней позировать в соблазнительном наряде в зазывающей позе. Василий соглашался, но только за деньги. Рисовал, получал гонорар, вручал портрет… и выставлял заказчицу за дверь со словами: «Как и договаривались».

— Неделю назад напросилась ко мне такая вот дамочка. Мефодий, покажи.

Возле стола в полный рост появилась голограмма. На вкус Мистивира девушку нельзя было назвать настоящей красавицей — высоковата, излишне стройна, хотя тёмно-синее с серебряными нитями платье до колен и подчёркивало нужные округлости, пряча склонность к худобе. В перекинутой на грудь длинной косе цвета воронова крыла мерцала вплетённая по всей длине нить украшения из крупных и мелких незнакомых густо-синих камней в тон платью. Лицо не худощавое, как можно было бы ожидать, а круглое. Небольшой, немного выпуклый лоб, нос прямой, немного вздёрнутый кверху. Густые длинные ресницы, взгляд прозрачно-льдистых глаз — чистота и непорочность.

Девушка не понравилась Мистивиру сразу, ещё в столице навидался таких вот «ангелочков». И тут взор зацепился за деталь: кожа светлая. Возле Радужного летом жарко и много солнечных дней, загар у местных до сих пор не сошел.

Заметив, как задумался товарищ, Василий продолжил: