Масштаб

– Нам сказали, что эвакуацию откладывают, хотят быть уверенными, что все перенесут полет… Нормально перенесут, их следовало эвакуировать еще вчера! Вернуть в привычную обстановку, это благотворно скажется на состоянии психики.

– Господин Лео Парсель, – спросила Эльза, – по-прежнему в посольстве?

– Да. – Посол коснулся дужки очков в третий раз. – Он проводит индивидуальные беседы… Скажите, вы полностью уверены, что взяли всех? В смысле, покупателей? Что никого не упустили… не забыли?

– Будьте уверены, – сказала Эльза, – это дело чести для сыскной службы Альтагоры. Контролируется на самом верху. Все, причастные к торговле людьми, задержаны и предстанут перед судом… И будут приняты меры, чтобы такое не могло больше повториться!

В своих словах она с неудовольствием услышала пафос – как будто военный оркестр задудел во все медные.

– Взаимное доверие, – сказал посол с дрожью в голосе, – наибольшая ценность для наших народов… Спасибо, госпожа майор.

* * *

Лео не звонил ей и не отвечал на звонки. Впрочем, она почти сразу оставила попытки связаться.

Электрошокером в нее все-таки пальнули – в панике, на берегу. Эльза была тогда в боевой ярости, как берсерк, и почти ничего не почувствовала, только спустя несколько часов кожа на шее начала зудеть и ныть. Неизвестно, чем закончился бы тот допрос, если бы Аманда Ла-Кру не сломалась.

Но букашки, не знакомые близко с жителями Альтагоры, теряют разум, когда над ними впервые нависает огромное лицо. Даже бесстрашный Лео Парсель, который однажды вышел навстречу толпе погромщиков, потом хлопнулся в обморок, когда Эльза кулаком высадила раму в посольском особняке. И Аманда, привыкшая к свободе и власти, выдала имя – одно-единственное, но его хватило.

Психолога взяли в его собственном кабинете – там, где на полке стояла модель старинного корабля, когда-то так поразившего Эльзу. Казалось, ветер вот-вот засвистит в нитяных снастях, и крохотные матросы в светлой полотняной одежде полезут убирать шелковые паруса…

«Ты добыла показания под пыткой», – сказал Лео.

«Я не тронула ее и пальцем. – Эльза растирала обожженную шею ладонью. – И это был единственный путь, ты знаешь».

«Ты добыла показания под пыткой», – повторил он с той же интонацией. Шумели волны, рокотали вертолеты, шли напряженные переговоры через океан, шли обыски в особняках и самолетах Аманды Ла-Кру, и психолог, захваченный врасплох, уже давал показания.

«Мы освободили восемнадцать человек, – сказала Эльза. – Обреченных, запуганных, травмированных. По-твоему, несправедливо было дать прочувствовать этой твари, на что она обрекала других?!»

«Ты ее осознанно пытала». – Лео смотрел с экрана монитора, как из толщи воды.

«А ты дурак. – Эльза обозлилась. – Лучше бы они умерли в своих кукольных домиках?!»

Она злилась долго, долго, несколько часов, потом попыталась связаться с ним, но он не ответил. Впрочем, ей было чем заняться. Они отправились через океан почти одновременно: Эльза на большом самолете, Лео, с командой врачей и эвакуаторов, на маленьком.

Психолог, закованный в наручники, не казался ни напуганным, ни пристыженным, ни даже взволнованным.

– Я делал свою работу, – сказал он с достоинством. – Благое дело. Некоторые виды тревожных расстройств считаются неизлечимыми. Я единственный смог разработать эффективную терапию. Держать под рукой крохотное, полностью зависимое от тебя существо, отдавать ему внимание, любовь, заботу – это исцеляет. Причем обоих.

– Издеваться? Держать в кукольном доме?!

– Вы узко мыслите, – с грустью сказал психолог. – С вашими грубыми полицейскими методами вы разрушили тончайшую сеть… доверия, понимания и счастья. Вы освободили этих… маленьких людей? Нет, вы их обездолили и навсегда лишили смысла жизни. Поговорите с ними, расспросите. Они привязаны к своим… партнерам. Они любят. Любили, пока вы не влезли в чужую шелковую постель в перепачканных навозом сапогах…

Эльза с ужасом поняла, что психолог, похоже, глубоко безумен. И с еще большим ощущением кошмара осознала, что кое-какая правда в его словах все же есть.

…Она просмотрела допросы освобожденных жертв – тех, кого нашли и вытащили из кукольных домиков, из коробок, обитых бархатом, из причудливых «сказочных замков», сконструированных для них любящими «хозяевами». Спасенных доставили в посольство Ортленда. Десять человек из восемнадцати получали транквилизаторы и антидепрессанты. Восемь пришли в себя сами, им требовалось только легкое успокоительное. Почти у всех выявились нарушения слуха, у многих необратимые. В остальном они были физически здоровы, во всяком случае, без тяжелых травм.

Потом из-за океана прибыли самолеты с эвакуаторами, и вокруг посольского особняка развернули палаточный лагерь.

Половина освобожденных благодарила спасителей со слезами на глазах. Четверо пребывали в ступоре. И еще пятеро – двое мужчин и три женщины – рыдали, умоляя вернуть их «хозяевам».