Марсианин

– Ну да…

– Почему?! – снова остановилась Юля.

– Когда я объяснил причину полковнику, он долго хохотал.

– И что же вы ему сказали?

– Да сказал, что пошел воевать, чтобы истребить подростковые комплексы.

Юля прыснула.

– И он ничего после этого не сказал?

– Да сказал, что хотел бы побольше таких, «с подростковыми комплексами».

– Охотно верю…

– К тому же, отвоевавшись, я понял, что это несколько не по мне. И путь мой пролегает через физику и реакторы в космоакадемию. – Уже тогда…

– Уже тогда решил прорываться.

– Ну, это многое объясняет… Кстати, а почему вы этот факт биографии скрываете?

– Все просто, Юля! Венесуэла. Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый год.

– Ох, ну да! Я забыла… Там и без того был сильный дипломатический скандал из-за участия «Добровольцев». Мыслимо ли: так нагло нарушить доктрину Монро.

– И все-таки давай на «ты», а то обижусь.

– Слушаюсь, о мой командир… э-э… секьюрити! – Юля шутливо козырнула, накрыв одной рукой макушку, а другой отдавая честь. С этим у нее и настроение поднялось.

– Так-то лучше. Ну, айда в это «логово врага».

Сразу же от входа их оглушила музыка. Огромная толпа молодежи, голов в двести, кто как мог, ритмично дергалась под эту жутко примитивную музыку. Из нее явно выпячивался основной ритм герц на сто, вокруг которого выстраивался примитивнейший мотивчик в несколько нот, бесконечно повторявшийся с небольшими вариациями. Бедность композиции просто резала по ушам, но, что хуже, Владимир заметил: музыка захватывает, вымывает мысли из головы, зовет слиться с этой огромной, ритмично дергающейся и прыгающей толпой.

Юля тронула Владимира за локоть и показала направление влево. Там, несколько поодаль от толпы, находился вход в бар.

Бар был большой и от танцевального зала был отделен стеклянной стеной, что позволяло, не отрываясь от выпивки, наблюдать за происходящим в зале. Наблюдать было тем более хорошо еще и потому, что бар находился несколько выше пола танцзала. Стеклянная (по виду из бронестекла) стена серьезно глушила музыку, так что в баре можно было разговаривать, не сильно напрягая слух и голосовые связки.

Сейчас бар был слабо заполнен посетителями. Большая часть их гнездилась на высоких табуретах у барной стойки. Тем не менее и там оставалось два свободных места. Именно к ним Владимир с Юлей и направились.

Пока они подходили, большая группа молодежи снялась со своих насестов-табуретов и отправилась прыгать. Возле стойки остались лишь бармен и некий уже хорошо перебравший тип весьма юной наружности.

– Что будете пить? – вежливо задал вопрос бармен.

– Апельсиновый сок. Два, – жестко сказал Владимир.

– Может, дама предпочитает что покрепче?

– Дама предпочитает апельсиновый сок! – отрезала Юля, и поскучневший бармен отправился давить апельсины.

– Слышь, телка! – перебравший субъект лет восемнадцати наконец обнаружил, что рядом с ним сидит красивая деваха, и решил прицепиться. – П’дем со мной, не п’жалеешь!

– Засохни! – отрезала ледяным тоном Юля.

– Ты н’прдставляешь, давай я т’бе текилу налью… – не унимался тот.

– Тебе ж сказали: «засохни»! – подал голос Владимир.

– А? Эт хто? А! Пнял! Твой мордохран!

– Кто?! – изумилась Юля.

– Твой мор-до-хра-ни-тель, – с трудом, по слогам, выговорил тот наконец, чем вызвал у Юли взрыв веселья.

– Полегче на поворотах, парниша! А то я скажу ему, и тебя веником собирать будут! – тем не менее немиролюбиво сказала Юля, отсмеявшись.

– П’нял! – юнец поднял руки. – Ушел!

Напоследок засосав остатки жидкости из бутылки, он нетвердой походкой двинул к выходу. Вышибалы благосклонно проводили его взглядом.

– Вот сок, – бармен поставил на стойку два фужера.

Владимир молча «отстегнул» купюру, привычно уже не ожидая сдачи.

– Что собираешься делать? – спросил он у Юли.

– Пока наблюдать, – ответила та, попивая сок.

– Наблюдать так наблюдать, – согласился Владимир и, развернувшись лицом к залу, отхлебнул из фужера.

– А тебе особое указание: не только наблюдать, но и постарайся вслушаться и вдуматься в свои ощущения.

Владимир, и это было хорошо видно по его лицу, изрядно удивился такому указанию, но тем не менее честно настроился на наблюдения и анализ своих ощущений, вслушался, вчувствовался и огляделся еще раз.

Назойливая ритмичная музыка в сочетании с не менее ритмично мигающим светом отупляла. Владимир прислушался к своим ощущениям, и то, что он обнаружил, ему не понравилось. Музыка и свет в «Диско» не просто отупляли. На место разума, откуда-то снизу, из глубин его «я», под ритм одуряющей музыки, стало подниматься нечто темное, звериное. Захотелось просто кинуться в эту толпу с пустыми глазами и прыгать, прыгать и прыгать. И радоваться этому…

Владимир даже не сразу нашел название этому состоянию. Но когда нашел, это ему понравилось еще меньше: БЕЗМЫСЛИЕ.

Он вспомнил красные пески Марса и то безмолвие, которое так давило и которое именно ЭТО и навевало, заставляя бросить все и тихо, безвольно отдаться тяжелому засасывающему течению времени.

– Нет! – Владимир резко сбросил наваждение, замотал головой и постарался тщательно отстроиться от злой музыки. – Какой-то сатанинский мир!