Манускрипт с улицы Русской

«После рождества 1431 года били челом Свидригайлу, суля помощь, посадник Новгорода боярин Юрий Онцифирович прислал бересту ему, а такожде посадник Пскова Аким посла прислал. Убоявшись совокупного с украинским поспольством православного рушения, а мужичьего звиценжства[51], Свидригайло отправил гонца к Руссдорфу, чтобы магистр захватил польские города, иначе сам вместе с Ягайлом выступит против него. И Руссдорф выслал двадцать тысяч войск на Куявы, Добринскую землю и на Познань. И тевтонцы сожгли двадцать и четыре польских города, а сел больше тысячи, и платил великий магистр крыжакам-поджигателям за каждый город три гривны, а за село гривну. Ягайло же направил своего секретаря к Свидригайлу с требованием, чтобы он подчинился королю, но великий князь в ответ, рассвирепев, ударил посла по лицу и прогнал его.

В первый же месяц лета король Ягайло, остановившись с огромным войском в Городле над Бугом, объявил войну Свидригайлу и двинулся на Владимир, сжег его и стал лагерем подле села Забороло в миле от Луцка. На противоположной стороне Стыри стояли шесть тысяч литовцев, русинов и татар. Свидригайло разобрал мост, в бой не вступал и направил к Михаилу Юрше, укрепившемуся в Луцком замке, гонца с письмом:

«До меня дошли слухи, что ты, пся крев, взял мужиков для обороны и что Федор Острожский, освобожденный из Каменецкого замка боярином Бабой, с мужицким ополчением пошел к Подолии, а такожде имею слух из Теребовли, что Ивашко Рогатинский велел мужикам взять в руки оружие. Я же, прирожденный князь, с панами панством воюю, а не хлопством, и просил у вас боярских войск, а не ватагу мужиков и опришков. Что скажет мне о таком сброде моя пани-рада и вся католическая Европа?»

Свидригайло стоял три дня, а когда польское войско, понеся большие потери, перешло через Стырь, великий князь оставил четыре тысячи войск Юрше, а с двумя тысячами удрал в Степань, что над Горынью, и оттуда вел трактаты-переговоры с князем Земовитом, который сжег Луцк, а замок держал в осаде.

Король же вторую колонну отправил на Подолье, а третью, в шесть тысяч войск, под началом князей Казимира Мазовецкого и Менжика из Дибровы, — через Белз на Олеско».

С запада дул ветер, гнал по небу кучевые облака, и, хотя они были обычными предвестниками губительных для посевов ливней в жатву, олесские поселенцы с тревогой думали, что это дым, ибо чувствовали запах гари, а вечерние вспышки на небе, приближавшиеся без грома, с каждой ночью все ярче светились на горизонте, переливались пламенем, затем угасали в темноте и снова поднимались багряным заревом все выше и выше.

К Ивашку Преслужичу наконец прискакал гонец от Михаила Юрши из Луцка.

— Готовьтесь к битве!

«Готовьтесь, ведь уже покраснела Солокия, Белз сгорел и обагрился кровью, и Рата, и Буг — красные; Казимир Мазовецкий и Менжик из Дибровы не шадят ни старого, ни малого, великое половодье хлынуло, но выстоять должны — Луцк держится! Свидригайло ведет переговоры с королевскими послами в Степани, на два года хочет заключить мир с Ягайлом, но Луцкий замок ляхи не возьмут, пускай же и Олеско держится. Ивашко, надо послать послов в Новгород и в Москву, и не Литво-Русь, а Галицко-Волынскую старую державу поднимем из руин и обопремся окраинными землями о могучую православную Русь и так стоять будем, Иван Преслужич, грозной силой, только б устоять ныне!»

Ивашко Рогатинский спокойно выслушал гонца; твердым и непоколебимым был староста Олесской земли во все эти тревожные дни ожидания, сам обходил валы, осматривал каждую башню, каждый камень у бойниц; олесчане свозили смолу, камни для метательниц, готовили и порох, отливали ядра для пушек, оружейники в арсенале ковали боевые цепи, бычи и булавы, плели кольчуги, подготавливали пластинчатые панцири для ратников и наголовники для коней; защиту городских валов Ивашко поручил скорняку Галайде.

Однажды только помрачнел боярин Преслужич, когда кастелян, смущаясь, доложил ему о сообщении рогатинских перебежчиков, что львовский староста Петр Одровонж отдал шляхтичу Николаю Параве из Люблина его родовое имение на Рогатинщине с селами Потоки, Рудое, Чашники и Насташино. В голове боярина промелькнула гнетущая и тревожная мысль, что скоро у него останется столько земли, сколько есть ее под ногами по эту сторону валов; Ивашко становился с каждым днем все более решительным, яростным. Что собой представляет боярин без земли? И он приказал раздать оружие ремесленникам и крестьянам, которые должны воевать за землю, никогда не принадлежавшую им.

...Первым из землянинов — владельцев поместий — убежал со своей хоругвью в Олеско Демко из Ожидова.

— Боярин! Нас горсть, а там — тьма!

— Трус ты! — Ивашко замахнулся на беглеца шестопером. — На кого народ оставляешь?