Манускрипт с улицы Русской

А львовский бургомистр и советники пригласили Красовского и Рогатинца в ратушу и льстиво стали уговаривать, чтобы они признали унию, а за это их дети и внуки получат равные права в торговле и ремеслах. На что им от имени благоверных ответил Рогатинец: «На овчарню напали волки, и пастух собрал с разных сел собак для защиты. Собаки же потребовали за это каждая по овце. Одна овечка и сказала: «Лучше мы погибнем от настоящих врагов, чем от неверных защитников». Не слышал я этого, но пан Юрий уверял, что говорил именно тако. Поведал он мне тое за обедом, но, может, немного и переборщил, за обедом, да еще когда не совсем сухой, каждый любит немного добавить к правде. Я так думаю, что за собак он принимал оных епископов, которые перешли в унию, а за пастуха — Рогозу. Лучше, когда волки суть в лесу, а собаки у кошары. Тогда легко составлять реляцию о том, кто овцу съел.

Вот и приехали в Брест духовные особы, воеводы, кастеляны, старосты. Из Львова от католиков — архиепископ Соликовский, а от православных — Балабан и Рогатинец. Епископ и пан Юрий расцеловались, как братья, и слезно просили друг у друга прощения за прошлую ссору и поругание. Так, плача и обливаясь слезами, просил Балабан: «Прости меня, брат Юрий, за мои прегрешения: вместе мы начали святое дело, вместе теперь постоим за отцовскую веру». На что Рогатинец ответил: «Простите и вы, ваше преосвященство, а мы будем просить патриарха, чтобы вас своим экзархом назначил»[102].