Манипулятор

Во второй половине января ударили «Крещенские морозы». Температура резко опустилась ниже «минус» двадцати пяти, и я отчетливо понял, что зиму уже просто ненавижу. Морозы продержались дней десять, мы вновь намучились с «газелью». Она категорически отказывалась заводиться. Каждый раз после работы, мы снимали аккумулятор и несли домой. Только так утром был шанс, что машина заведется. Двигатель промерзал за ночь насквозь, масло в картере становилось настолько густым, что замерзший аккумулятор вообще не мог прокрутить вал даже раз. Только теплый, принесенный из квартиры он, с трудом, но проворачивал вал, давая шанс на запуск двигателя. Мы уже знали с отцом, что у нас есть всего три пуска двигателя, чтобы тот завелся. После трех попыток даже теплый аккумулятор садился. Пару раз приходилось «прикуривать» у добрых людей. Мы стали выезжать реже, раз в два дня. Если бы не розничные киоски, работа сократилась бы до двух дней в неделю. Бедные, бедные наши продавщицы! Я не представлял, как они работали днями на морозе! Мы с отцом сразу им сказали, что при таких морозах, можем закрыться и не торговать вовсе. Все решали деньги. Нужда в них толкала продавщиц на мороз. Три самых студеных дня из десяти киоски все же не торговали, «минус» тридцать уже грозили обморожениями.

Едва мы отсрочили заказ «Люксхиму», как складские запасы сразу растаяли. Товар разобрали за десять дней после праздников, аккурат к морозам. Мы позвонили в Краснодар и заказали товар на начало февраля. Раньше он нам был ни к чему, затоваренные клиенты спокойно проторговали бы им до конца января. А там как раз и новая партия подоспела бы. Во вторник 25 января раздался телефонный звонок. Отец утром ритуально пил кофе на кухне, взял трубку.

— Доброе утро, — произнес он, отставил чашку в сторону и встал к окну.

Голос в мобильнике немного пожужжал.

— А зачем вы так рано машину отправили!? — удивился отец. — Мы же с вами договаривались, что подвезете нам товар в начале февраля.

Динамик снова пожужжал, более пространно.

— Да я понимаю, что вам надо! — цыкнул отец раздраженно. — Но нам-то не надо! Я ж вас просил, предупредил, что товар нам нужен не раньше февраля, а заказ заранее сделал, чтоб могли допроизвести, если чего нет на складе. Вы же сами говорили, что после праздников не сразу производство запускаете, нужно время, пока наработаете товар.

Г олос зажужжал.

— Да, слушаю! — недовольно произнес отец, глянул на меня, закатил глаза в потолок. — Да, хорошо! Ну, а что ж теперь поделаешь!? Машина вышла, будем разгружать!

Жужжание в трубке.

— Вам спасибо! Мне-то за что! Да, и вам всего наилучшего! Да, будем ждать звонка от водителя, будет на подъезде к городу, пусть звонит. Погода? Холодно у нас очень! Я вам поэтому и заказал на начало февраля, через неделю, по прогнозам, должно потеплеть уже немного. Да, вот так! Теперь придется в мороз выгружать! Радости никакой! Пожалуйста! Не за что! И вам всего хорошего!

— Машина вышла? — переспросил я, уже сидя за кухонным столом с кружкой чая.

— Вот бестолковые, ой мама родная! — вздохнул отец, кладя телефон на подоконник.

— Да почему бестолковые? Им просто нужно за сырьем срочно, вот они собрали машину, загрузили и вытолкнули. Не будет же производство неделю ждать сырья, только из-за того, что нам товар нужен чуть позже? Загрузили и отправили, все дела, — сказал я.

— Что ты их вечно защищаешь!? — вспылил отец.

— Да не защищаю я никого! Я тебе просто говорю, как оно есть на самом деле.

— Просто, — съязвил отец.

— Да, просто, — хлебнул я чаю. — А то ты не знаешь их, не первый раз уже машину отправляют, когда им вздумается. Хватит, тебе.

Я отмахнулся, отец, уже начавший следующую фразу, запнулся, позлился с пару секунд про себя, выдал: «Ну, раз ты такой деловой, вот и выгружай теперь в мороз!»

— И буду выгружать, куда деваться-то? — посмотрел я на отца недоуменно. — Ну, нет смысла уже обсуждать это, все, машина вышла. Ну, такие они. Их не переделаешь.

Отец, остыв, сел к столу, закинул ногу на ногу, глотнул кофе и задрыгал ногой.

Ни через день, ни через два водитель не позвонил. Странно.

— Сломался где-нибудь, — произнес я очередным утром на кухне 28 января, посматривая на термометр за окном. Погода менялась. Температура медленно росла. С утра термометр показывал «минус» двадцать. «К обеду будут все пятнадцать», — подумал я радостно и глянул на кристально чистое небо, затягивавшееся густыми снежными облаками.

Мы уехали на работу и на день забыли про потерявшуюся машину. О ней напомнили вечерние новости. На севере Ростовской области начался сильнейший снегопад, который парализовал движение на трассе «М4».

— А ведь и краснодарская машина тоже где-то в том месте сейчас должна быть!? — предположил я, глянув на отца, внимательно смотревшего новостной репортаж по телевизору. — Может, водитель поэтому и не звонит, что застрял там?

— Может быть, — пожал плечами отец.