Манипулятор

— Два ноль один, — озвучил я цену и замер, ожидая от отца ответа. Тот принялся вычислять. Ткнул два раза в кнопки.

— Черт, — выругался он тихо, нажал «сброс» и отодвинул калькулятор дальше от глаз. Прогрессирующая дальнозоркость дала о себе знать. Всю жизнь у него было идеальное зрение. У меня же небольшая близорукость с середины школы. Она мне не мешала в жизни, но иногда я понимал, что полноценное зрение это здорово. В каком-то умном журнале я вычитал, что у людей после сорока пяти лет начинает усыхать глазное яблоко и изменяться острота зрения. Нормальное зрение уходит в дальнозоркость, а у близоруких острота зрения стремится к норме. Отец, услышав о статье, тогда посмеялся надо мною, а уже через год ощутил изменение зрения. И к февралю 2004 года, к пятидесяти двум годам, он уже не мог читать вблизи без очков.

Я глянул на отца. Тот напряг зрение, отодвинул от себя калькулятор почти на вытянутую руку, растерянно смутился.

— Ничего не вижу, — буркнул он и нацепил очки на нос. — Еще раз, какая там цена?

— Два ноль один, — терпеливо повторил я.

— Два… — отец ткнул в калькулятор заново. — Ноль… один. Минус два процента.

Я ждал.

— Один девяносто семь, — выдал отец и посмотрел на меня поверх очков. Я записал и заполнил вторую строчку, произнес: «Два двенадцать».

Отец затыкал пальцем по кнопкам, небыстро, старательно, нажал итог, почесал кончик носа. Я ждал.

— Два ноль… ноль восемь, — произнес, наконец, он.

Я записал и глянул на накладную из «Мангуста», которую предстояло полностью переписать. Тридцать две позиции. Мы потратили около четырех минут на две из них. «Еще час писать цены в накладной, а после просчитывать построчно суммы и итог внизу? Нет уж, увольте! Так мы пропустим свою очередь точно».

— Давай, я сам, так быстрее будет! — забрал я калькулятор из рук отца и принялся писать и считать сам. Процесс пошел быстрее. Отец подпер подбородок рукой, упер локоть в руль и уставился сквозь лобовое стекло куда-то в одну точку.

Я закончил с накладной за двадцать минут, выскочил из кабины и пошел к Сене. В шумном торговом зале народ сновал туда-сюда. Я закрутился меж кабинетами: директор, бухгалтерия, служба сертификации. Через торговый зал прошел в дальний конец и затопал по лестнице вверх. Дверь в кабинет Сени была распахнута настежь. Из кабинета в коридор несся его низкий голос, вместе с матерными словами сообщавший телефонному собеседнику, что предлагаемая цена на сахар высока.

Я зашел, поздоровался, Сеня, не отрываясь от телефона, моргнул мне в ответ.

— Давай! Что ты там привез? — выпалил он, закончив беседу, пробежался взглядом по моей накладной, подписал «бегунок». — Деньги будешь получать?

— Да, выпиши, там уже набежало прилично, заберу, — кивнул я, получил соответствующую бумажку и вышел из кабинета.

Еще десять минут формальностей, и я вернулся к машине. Сел в кабину.

— На, держи! — протянул я отцу разрешение на получение денег. — Сходи пока получи, наша очередь еще явно не скоро.

— Тут посидишь? — уточнил отец.

— Да, погреюсь пока, — сказал я, протянув руки к теплым струям воздуха.

— Тогда не выключаю двигатель, — предупредил отец и хлопнул дверью.

— Хорошо, — произнес я уже в одиночестве. — Не выключай.

Минут двадцать я просидел один, думая о разном. Очередь уменьшилась, первая машина уехала, на разгрузку встала следующая. Я глянул на часы — 17:20. «До шести не успеем, но до семи должны разгрузиться», — подумал я и задремал. Тут же вернулся отец.

— Получил? — буркнул я, не успев задремать.

— Да, — отец полез за сигаретой.

— Сколько?

— Двадцать две, — сказал отец, приоткрыл окно и снова закурил.

Я немного подремал и на удивление почувствовал себя очень бодрым. Бывает такое, поспишь самую малость, а будто всю ночь отсыпался. Ощутив прилив сил, я глянул в окно в сторону склада. Около него крутилось подозрительно много людей.

— Что это там случилось? — произнес я. — Пойду, схожу.

Несколько человек активно копошились у транспортера. Лента стояла.

— Что случилось? — сказал я, приблизившись.

— Болт срезало! — донесся голос снизу.

— Какой болт!? — удивился я.

Копавшийся сидя на корточках в самом низу мужик, задрал голову в мою сторону:

— Болт там стоит в барабане, эту вот штуку соединяет с осью, без болта никак, его постоянно срезает, сейчас новый поставлю и заработает!

— Ясно, — произнес я, ничего не поняв и заглянув вниз.

На земле подле барабана лежало штук восемь срезанных ранее болтов. «Дебильная какая-то конструкция», — подумал я, пытаясь понять ее суть. Все было просто и тупо одновременно. У транспортера шкив с осью фиксировался обычным болтом. Под нагрузкой болт постоянно бился и в какой-то момент изнашивался, срезался осью об шкив и ломался пополам. Ось продолжала крутиться, шкив стоял, лента замирала.

— И часто такая ерунда случается? — поинтересовался я.

— Ну, раз в две недели, раз в месяц, — ответил голос снизу.

— Понятно, — я оглядел присутствующих. Все было как в пословице «семеро с ложкой, один с сошкой» — один работал, прочие крутились рядом, галдели и давали советы.

— А по времени долго? — спросил я последнее.