Манипулятор

«Газель» медленно поползла на свободное место, окутываемая выхлопным дымом. Я приволок два поддона, расчехлил тент «газели», открыл борт. Подошел отец. За те же полчаса мы выгрузились. Подошел кладовщик, забрал накладные, ушел с ними в торговый зал. Мы закрыли борт, отдышались. Отец полез за сигаретами, закурил. Я принялся зачехлять тент. На морозе он становился совсем негнущимся, дубел сразу. Через десять минут притрусил кладовщик, сунул мне спешно накладные, пожал руку и побежал к выгружавшейся фуре. Отец докурил. Я прыгнул в теплую кабину. Холодно.

— Куда теперь, «Арбалет»? — уточнил отец.

— Да, там выгрузимся и загрузимся мылом для Сени и потом домой, — сказал я и поёжился. Мороз помаленьку пробирался под одежду и там растворялся, забирая тепло тела.

Мы выехали с территории базы. Печка гудела во всю на цифре «III».

— Вот так, — сказал я и переключил ручку скорости вентилятора в положение «I».

В кабине сразу стало непривычно тихо. Можно было общаться, не повышая голоса.

— Зачем? Сейчас же замерзнут окна! — удивился отец.

— Ну, может, не замерзнут. Посмотрим, — высказал я призрачную надежду.

Тут же чистые от инея окна потускнели и схватились по краям белым. Я щелкнул переключатель вправо к цифре «III», печка загудела по-прежнему. Теплые струи воздуха вновь вступили в борьбу за лобовое стекло. Двадцать минут и три светофора и мы в «Арбалете». Отец притормозил у офисного здания, я выскочил из кабины и побежал на второй этаж. Из неуютной и морозной атмосферы улицы я попал почти в зимний ботанический сад. В просторном помещении за столами, уставленными растениями в горшках и кадках, сидело с десяток менеджеров. Обстановка походила на санаторную. В неспешном режиме все занимались какими-то делами — один общался по телефону, другой копировал документы, большинство же сидело, уставившись в мониторы компьютеров. Флегматичный знакомый менеджер, кликая без устали мышкой, привычно играл с резиновым выражением лица. Илья, новый менеджер, сидел на соседнем стуле и безразличным остекленевшим взглядом наблюдал за происходящим на экране монитора. Я подошел к их столу, поздоровался, чем вывел обоих из ступора. Илья подписал накладную на разгрузку.

— И вот тебе мыло, выбей мне, пока я буду разгружаться, — сказал я, сунув тому заготовленный лист бумаги. — Разгружусь, зайду тогда за ним, хорошо?

— Угу, хорошо, — кивнул и буркнул менеджер и лениво потянулся к мышке.

Я выскочил на улицу, порыскал глазами «газель». Та уже стояла у нужного склада. Я забрался на рампу, нашел кладовщика, тот был поддатый. Я мог его понять, проторчать весь день на морозе, забегая изредка внутрь неотапливаемого склада и не замерзнуть можно было только с помощью водки.

— Че привез? — посмотрел на меня кладовщик мутными серыми глазами, услышал ответ, кивнул и ушел за поддоном, вернулся через минуту, швырнул поддон плашмя на пол рампы, махнул мне. — Давай, подавай!

Я нырнул под тент и принялся метать наружу упаковку за упаковкой, прямо в руки кладовщику. Разгрузились за сорок минут.

— На ту сторону едь, мыло будем грузить, — сказал я отцу.

«Газель» отъехала от рампы, покатила через двор фирмы к складу напротив. Я спрыгнул на землю следом и снова пошел в офис. Илья оторвал скучающий взгляд от игры на мониторе, протянул мне готовые накладные. Я выскочил на улицу, поднялся по приставной лестнице в склад, отыскал кладовщика и сунул накладные ему.

— Сейчас соберу, — буркнул тот и ушел.

Минут десять мы простояли с отцом возле «газели», я начал подмерзать и принялся приплясывать. Отец, покурив, сел в кабину. Наконец, кладовщик выкатил поддон с товаром. «Хоть покидаю немного коробки, согреюсь», — подумал я радостно и постучал по борту. Отец приоткрыл дверь и выглянул из кабины.

— Что, уже? — сказал он.

— Да, давай грузить! — крикнул я и нырнул в кузов.

За пятнадцать минут управились. Отец подавал снаружи, я укладывал коробки в кузове. Закончив, я вернулся на рампу, распрямился, спина натружено заныла. «Г азель» отъехала, я спрыгнул за ней, закрыл борт, зачехлил тент и юркнул в кабину.

— В «Меркурий»? — уточнил отец.

— В «Меркурий», — кивнул я.

Стекла успели подмерзнуть. Снова началась канитель со скребком. Отец вел машину, я очищал стекло. Полчаса и мы на месте. Внутренний двор базы был забит машинами, на выгрузку к ленте транспортера маячила очередь. Отец нашел свободное место и аккуратно вполз туда на «газели». Я взял накладные и выскочил из кабины к транспортеру.

— Ну что там? — сказал отец, как только я вернулся.

— Три машины перед нами, — ответил я, доставая чистые бланки накладных, предстояла самая нудная часть работы — выписывание большой накладной от руки. Калькулятор, ручка, два бланка накладных с копировальным листом между ними. Я положил перед собой накладную из «Мангуста» и начал писать свою.

— Давай помогу, — предложил отец. — Буду считать на калькуляторе. Говори мне цены. Сколько процентов отнимать?

— Два процента отнимай и мне говори цену, — сказал я и протянул ему калькулятор.

Отец взял его, включил. Я написал первую строчку.