Манипулятор

«Должна завестись сразу, минус пятнадцать всего», — вспомнил я показания оконного термометра кухни. Отец закрыл воздушную заслонку, несколько раз энергично нажал педаль газа, накачав в карбюратор бензина, включил зажигание, подождал с минуту и повернул ключ. Аккумулятор принялся бодро крутить стартер. Двигатель схватился на пятом или шестом обороте, «газель» зарычала, из-под нее повалил сизый дым. Отец сдвинул рычаг заслонки чуть вперед, двигатель хватанул холодного воздуха и заглох. Я продолжал обметать кабину. Подмораживало. Через минуту отец повторил. «Газель» завелась сразу, немного поработала на повышенных оборотах, отец снова тронул заслонку, обороты упали, но удержались. Двигатель заурчал в обычном режиме, недовольно питаясь холодным воздухом. Отец вышел наружу, достал сигарету.

— Ты ж только курил! — сказал я.

Он пожал плечами и чиркнул зажигалкой, затянулся.

— Я не могу вообще курить на морозе, — сказал я, закончив работать щеткой и сунув ее в кабину под водительское сиденье. — Как ты так куришь, не понимаю.

Отец снова пожал плечами и улыбнулся.

— А солнце-то уже греет! — я махнул щеткой вверх в небо, щурясь, глянул на отца.

— Весна скоро! — поддержал он.

— Да, скоро. Это хорошо. Зима надоела, сил нет. Тепла хочу. Вот заработаю кучу денег, уеду в теплую страну, где никогда не бывает зимы, и буду ходить все время в одних шортах черный от загара! — продекларировал я весело, продолжая прищурено смотреть на отца. — Ну что, поехали!?

Отец посмотрел на дымящуюся сигарету.

— Ну, давай, докуривай, и поедем! — сказал я и принялся расхаживать тут же кругами по скрипящему снегу, согреваясь и пританцовывая.

Через несколько минут мы выехали со стоянки на склад.

— Включи печку, согрелась уже, наверное, — кивнул я на переключатели на панели.

— Вряд ли, холодая еще, скорее всего, — сказал отец, включил печку. В салон сначала пошел холодный воздух, но быстро потеплел и принялся отогревать стекла.

— Сейчас скребком почищу, помогу, — сказал я, выудил снизу из-под сидения инструмент и принялся за работу. Через пару минут стекла были очищены от инея, но все также холодны и оттого подернуты мутными разводами. Тепло, потеряв сопротивление инея, принялось быстро расползаться вверх по стеклам, увеличивая обзор.

— Ничего, к обеду температура должна повыситься до минус десяти, будет теплее, — ободряюще произнес отец.

Работы предстояло много — три оптовых заказа и две накладные на киоски. Машин на дороге попадалось мало, уже через сорок минут мы были на месте. Я с трудом провернул ключ в навесном замке, снял его. Ворота тоже примерзли. Я потянул одну половину, с легким визгом по снегу и скрипом в петлях, она подалась. Вторая так же. Несмотря на конец зимы и насквозь промерзший склад, казалось, в нем все равно теплее. Отец подал машину к складу.

— Что там первое? — сказал он, подойдя ко мне, держащему пачку накладных.

— Первым «Арбалет», потом «Мангуст», «Оптторг» и в конец розницу закинем, — произнес я по памяти.

— Сколько там, чего в «Арбалет»? — уточнил отец.

— Тридцать «Ерша» и сорок синьки, — сказал я и подошел к поддону с синькой.

Мороз хорошо помогает работать. Мы ни разу не передохнули, грузили товар быстро. За полчаса загрузили оптовые заказы, заняли ими две трети кузова. Свободная треть по объему для киосков была в самый раз. За столько лет работы погрузка и выгрузка товара отработались нами до идеала.

— Давай, перекурим и соберем розницу, — произнес отец, устало и часто дыша густым морозным паром.

— Да мне на морозе курить не хочется, — отмахнулся я от одного вида сигареты. — Я начну собирать пока.

Отец кивнул и закурил, вышел на улицу. Я принялся за розницу. Отец вернулся, когда я собрал уже треть для одного киоска. Через сорок минут мы закончили и с этим, свободного места в кузове не осталось. Мы подняли борт, зачехлили тент. Отец отъехал от склада, я закрыл ворота и нырнул в уже почти полностью остывшую кабину. Печка загудела на полную, я снова взялся за скребок. Стекла успели схватиться инеем. Отец медленно повел машину от склада вверх по прикатанной колее к проходной завода. Я усиленно водил скребком по лобовому стеклу изнутри, стружки снега летели во все стороны.

— А ведь нам повезло, что в этом году было мало снега! — сказал я, глянув на колею перед капотом. — Ведь кроме нас здесь по сути никого нет.

— Ну, нет, — отец глянул вопросительно на меня.

— Вот именно, что нет. И если бы снега навалило, то и чистить его до нашего склада некому, — снова заскреб я по стеклу. — А от ворот расстояние не маленькое, метров двести. И две дороги. Одна эта и вторая та, параллельная. Эта чуть короче, но похуже. Та лучше, но длиннее. Вот и думай, чистить двести метров вдвоем, неслабо, да!?

Отец задумался.

— Ну, зима уже прошла эта. Надеюсь, снега больше не будет, — сказал он.

— Да это и я надеюсь! Все, достаточно пока, — закончил я с чисткой.

Отец сунул руку к вентиляционному отверстию. Я тоже.