Манчестерский дневник

В динамике салона троллейбуса с треском прозвучало название нужной Леви остановки. Через окно троллейбуса на Леви мирно смотрел проспект Газа, запылённый, со следами-отблесками проглядывающего сквозь тучки солнца, с мчащимися по нему машинами и цокающими на стыках рельс трамваями. Леви очнулся и вышел навстречу по-городски свежему воздуху: было ли это сном, наваждением? Вот, он здесь, в своём городе. И сейчас он пойдёт домой, туда, где его мама. Потом пойдёт на работу. Нет. Нет! Он не пойдёт на эту работу. На эту работу он не пойдёт больше никогда!

Как-то в этой троллейбусной поездке, глядя через его большое окно на проплывающий городской пейзаж и на из пелены воспоминаний всплывающие недавние картины пережитого, он явно понял всю конструкцию, всю подоплёку этой «приветливости новых коллег» и их желания «пойти навстречу». Конечно же его, недавно освободившегося и принятого начальником склада, обвинили бы во всей этой недостаче! Скорее всего, завели бы уголовное дело, а сами спокойно «умывали руки». Нет, нет и нет! Благодарю Тебя, Господь! Благодарю тебя, мой ангел хранитель, за своевременную подсказку и предостережение!

Леви вяло плёлся в сторону сорок восьмого дома, пытаясь решить сложную задачку: на работу идти обязательно — прогуливать нельзя, а там на ней будут вновь принуждать к подписанию проклятого акта. Жить надо на что-то, доходы нужны…

— У Вас что? — спросила женщина в белом халате и белой шапочке на густых волосах.

— Да, вот, поскользнулся здесь на прошлогодних листьях, упал, стукнулся затылком. Теперь головокружение, тошнота.

Женщина-доктор, после нехитрого осмотра, выписала больничный лист длительностью в две недели. Хорошо! Оттяжка в две недели! Дальше что-нибудь придумаем, — думал Леви, надеясь найти выход, казалось бы, из безвыходной ситуации.

— Это очень хорошие люди! — надрывающимся криком звучал материнский голос из-за двери — они тебя на работу ведь взяли! Премию обещают, тринадцатую зарплату, отпуск! Подпиши сейчас же, что они просят, — продолжала настойчиво требовать она.

Ох уж эта наивная мамочка! Обжигаясь и спотыкаясь о вероломство и подлость, она так и не научилась распознавать подлинные намерения людей. Позже, когда её сын объяснит ей всё, она, конечно же, поймёт и даже будет очень жалеть, но всё это уже постфактум. Сейчас она стояла и отчаянно била в дверь, продолжая неистово кричать. Леви же продолжал молча лежать на кровати стиснув зубы: решение он уже принял. За шесть лет он набрался опыта и наблюдений подобных схем, которые в просторечье назывались «подставой». С больничного листа его выписали, так как у этих людей была «длинная рука» и большой интерес заставить Леви прийти на работу и выполнить их требование. Леви не пошёл больше на эту работу. Не пошёл никогда. Его уволили по какому-то там параграфу Трудового законодательства с занесением в Трудовую книжку. Ему было всё равно. Март перетекал в апрель, солнышко сияло ярче и теплее, с залива дул свежий вольный ветер. Настоящий вольный ветер, который чувствуешь по-настоящему только на воле.

Подморгнул зелёный глаз дрожащего гладко-голого столба светофора, приглашающего Леви к переходу. Леви перешёл улицу, повернул направо в сторону своей подворотни. Жёлтые стены Ленпродмаша остались слева. С крыши здания свисали, казалось, вечные длинные и вечно плачущие сосульки. Их слёзы становились опасной зеркально-гладкой наледью на тротуаре. Леви сошёл на более безопасную и менее скользкую проезжую часть проспекта. Вечерело. Чередующиеся подворотни чернели своими зловещими чревами, в которых, как в глотке у дракона, исчезали теперь редкие прохожие и машины. На небе появились малиновые разводы от ушедшего на покой добросовестно отработавшего своей день солнца. Со стороны Торгового порта, со стороны Фонтанки, дул свежий морской ветер. Вольный ветер. Ветер Свободы.

10 февраля 2005. Манчестер

06:05. Чёрный прямоугольник будильника выпучил на Леви свой красный круглый глаз:

— Как, ты ещё не встал?!

В ответ на этот вопрос Леви незамедлительно поспешил на омовение рук в ванную. Этот утренний ритуал становился потихоньку необходимой рутиной. После этого он, перенесясь в другое измерение, уже сидел с мистером Лайтнером в Доме учения за углом дома Михи на «Метёлочной».

Был второй день Нового месяца и все поздравляли друг друга:

— Ходеш тов! Ходеш тов! Ходеш тов а меворах!

По возвращению из дома Собрания был стандартный простодушный завтрак из молока, овсяных хлопьев с семечками и фрагментами фруктов. После этого надо было отправиться по нескончаемо растущему пунктами «Списку Лайтнера». Вновь — Home — Amco. Berry New Road 80. Карты к замечательному списку добавлены не были, а таблички с названиями улиц в Манчестере было явлением редким, левин английский язык не отличался ни беглостью, ни изяществом, чтобы запросто расспросить необходимые вещи и понять ответы о них.

— Господин Лайтнер, не объясните, пожалуйста, где Берри Нью Роад?