Малый дом в Оллингтоне. Том 2

– А странная вещь – наша жизнь, – продолжал Люпекс и хоть не приступал смело к приготовлению другого стакана горячительного, но начал постепенно, как будто инстинктивно, дотрагиваться до предметов, необходимых для этой операции. – Да, весьма странная вещь. Молодые люди, запомните, я не отрицаю, что успех в жизни зависит от хорошего поведения, – это в самом деле так, и все-таки часто ли хорошее поведение бывает причиной успеха? Был бы я там, если бы меня взял за руку какой-нибудь великий человек в то время, когда я прилагал все усилия, чтобы сделаться артистом? Тогда бы я пил красное вино и шампанское вместо обыкновенного пунша, носил бы манжеты не хуже всякого другого, кто любил и кто теперь не узнает меня, когда случится встретиться на улице. Да, мне не представлялось случая, никогда не представлялось!

– Ведь и теперь не поздно, мистер Люпекс, – сказал Имс.

– Нет, поздно, мистер Имс, поздно. – В это время мистер Люпекс уж успел завладеть бутылкой с джином. – Теперь уж слишком поздно. Игра кончилась, пари проиграно, талант потух… Я в этом уверен, я никогда не сомневался в моих способностях, ни на минуту. Можно во всякое время найти людей, которые наживают тысячи фунтов стерлингов в год своими мольбертами, у которых нет той верности взгляда в рисунке, каким я обладаю, или такого чувства в расположении красок. Я бы мог назвать их, да не хочу.

– А почему бы вам не сделать попытки еще раз? – спросил Имс.

– Если бы я написал прекрасную картину, какая когда-либо пленяла человеческий глаз, кто придет посмотреть на нее? Кто бы имел достаточную уверенность во мне и приехал бы сюда в такую даль и глушь, чтобы удостовериться в истине? Нет, Имс, я знаю свое положение и свои дела, знаю свои слабости. Теперь я не в состоянии проработать одного дня, не будучи уверен в том, что к вечеру получу известное число шиллингов. Вот до чего доходит человек, когда ему не благоприятствуют обстоятельства.

– А мне казалось, что художники-декораторы всегда наживают отличные деньги?

– Не знаю, что вы хотите выразить словами «отличные деньги», мистер Кредль. Какая тут нажива?! Впрочем, я не жалуюсь. Знаю, кому за все я обязан, если мне суждено размозжить себе голову, поверьте, не стану никого обвинять несправедливо. Если вы последуете моему совету… – И тут он обратился к Имсу: – Ради бога, не женитесь слишком рано!

– Напротив, я полагаю, что лучше жениться в молодости, – сказал Имс.

– Вы меня не поняли, – продолжал Люпекс. – Я вовсе не говорю о мистрис Люпекс. Я всегда смотрел на нее, как на обворожительную женщину.

– Слушайте, слушайте, слушайте! – сказал Кредль, ударяя по столу.

– Это совершенная правда, – сказал Имс.

– И когда я предостерегаю вас от женитьбы, вы не должны толковать мои слова превратно. Я никогда и никому не жаловался на нее и не буду жаловаться. Если муж не заступится за свою жену, за кого же ему заступаться? Я никого не виню, кроме самого себя. Но не могу не сказать, что на мою долю никогда не выпадало благоприятного случая, никогда, никогда. – Повторив это слово три раза, уста его прильнули к краю стакана.

В эту минуту дверь столовой приотворилась и мистрис Люпекс просунула голову в щель.

– Люпекс, – сказала она, – что ты делаешь?

– Да, мой друг. Не могу сказать утвердительно, чтобы что-нибудь делал в настоящую минуту. Я подал этим молодым джентльменам небольшой совет.

– Мистер Кредль, вы меня удивляете. И вы, мистер Имс, вы тоже меня удивляете – при вашем положении в обществе! Люпекс, пойдемте сейчас наверх. – С этими словами она вошла в комнату и завладела бутылкой джина.

– Ах, мистер Кредль, пожалуйте сюда, – самым веселым голосом сказала Эмилия, как только мужчины появились наверху. – Я больше получаса жду вас. Я приготовила вам небольшую загадку. – И она пропустила его к стулу, стоявшему между ней и стеной.

Кредль почти испугался своего счастья, садясь на предлагаемое место, однако он сел и вскоре оказался защищенным от всякого физического нападения прочным и широким кринолином мисс Ропер.

– Скажите пожалуйста, какая перемена! – сказала мистрис Люпекс громко.

Джонни стоял близко к ней и шепнул ей на ухо.

– Перемены иногда бывают очень приятны! Вы как думаете? Я, по крайней мере, в этом совершенно убежден.

Глава XLVIII. Немезида [36]

Кросби наконец успокоился в безмятежности супружеской жизни и начинал уже думать, что позор, преследовавший его неделю или две, частью из-за его поступка с мисс Дейл, но более всего из-за побоев, полученных им от Джонни Имса, стал сглаживаться. Ему не удалось еще восстановить прежний ход жизни, он не питал еще надежды на это, но все-таки мог посещать свой клуб без особенного затруднения. Он мог говорить прежним голосом и действовать на службе с прежним авторитетом. Он мог рассказывать своим друзьям, даже с некоторой степенью удовольствия от звука собственного голоса, что леди Александрина будет очень рада видеть их у себя. Ему было довольно комфортно дома, после обеда, сидя в креслах с газетой и в домашних туфлях. Ему было хорошо, так, по крайней мере, говорил он жене.