Малый дом в Оллингтоне. Том 2

В Лондоне четырнадцатое февраля было так же мрачно и холодно и так же напоминало собой суровость зимы, как в Оллингтоне, и, может, по суровости своей было еще мрачнее и печальнее. Несмотря на это леди Александрина имела такой блестящий, радостный вид, какой только мог придать ей подвенечный наряд в то время, когда она вышла из кареты и ступила под своды в Сент-Джеймской церкви в одиннадцать часов утра того дня.

На окончательном совещании было решено, что обряд бракосочетания должен состояться в Лондоне. Правда, много представлялось причин, по которым было бы несравненно удобнее совершить этот обряд в замке Курси. Во-первых, вся фамилия Де Курси собралась бы в загородной резиденции своих предков и поэтому могла бы присутствовать при церемониале без излишних хлопот или издержек. Во-вторых, замок согревался бы теплотою жизни, и отрада родного очага сообщила бы некоторую прелесть тому, что одна из дочерей покидает дом. В-третьих, тут были арендаторы и слуги, и такая обстановка, в которой нельзя было не ощущать, особенно Адольфу Кросби, всего блеска такой величественной свадьбы. Наконец, все соглашались, и даже сама леди Де Курси, что дом в Портмен-сквере весьма холоден, что свадьба там получится холодная, сдержанная, что там вовсе не представлялось возможности придать ей необходимый блеск и великолепие, и, кроме того, о ней не появилось бы объявления в столбцах газеты «Морнинг Пост», что придало бы событию светский лоск. Другое удобство свадьбы в провинции состояло в том, что там находился граф, между тем как не было никакой вероятности, что он отправится в Лондон, чтобы присутствовать при церемонии.

Граф был весьма страшен в эти дни. Александрина, по мере того как становилась более и более откровенной в объяснениях со своим будущим мужем, отзывалась о нем как об огре[30], от которого в повседневной жизни невозможно спастись, но все же можно было избегать его теперь и в будущем с помощью хитрости или умения пользоваться благоприятными обстоятельствами. Кросби со своей стороны нередко замечал, что не обращает внимания на этого огра, особенно имея в виду возможность навсегда отделаться от его жестокой власти.

– Он не приедет ко мне в наш новый дом, – говорил он своей возлюбленной с некоторой нежностью.

Но леди Александрина восставала против такого воззрения на этот предмет. Огр, о котором шла речь, был не только ее родителем, но и благородным пэром, и потому она ни под каким видом не могла согласиться с распоряжениями, которые могли бы подвергнуть опасности их будущие связи с графом и вообще с аристократическим миром. Да, ее отец был чудовищем и своею чудовищностью мог быть страшен для находящихся вблизи него, но не лучше ли было бы находиться вблизи графа, который считался чудовищем, чем удалиться от всякого другого графа? Из этого Кросби по необходимости сделал вывод, что огра надо терпеть.

Несмотря на это было бы великим подвигом отделаться от него при нынешнем счастливом событии. Граф позволял себе говорить весьма страшные вещи, столь страшные, что возникал вопрос: мог ли их вытерпеть жених? С того времени как граф услышал о приключении Кросби на станции железной дороги, он постоянно с демонической радостью напоминал о побоях, нанесенных его будущему зятю. Леди Де Курси, принимая сторону Кросби и доказывая, что партия как нельзя лучше соответствует ее дочери, решалась иногда заявлять своему мужу, что Кросби человек светский, и тогда граф с самой отвратительной улыбкой задавал вопрос: а прибавилось ли у жениха светского лоску после приключения с ним в Паддингтоне? Кросби, которому, конечно, ничего этого не сообщали, предпочитал венчание в провинции, но графиня и Александрина знали дело лучше.

Граф строжайшим образом воспретил всякого рода издержки, графиня же воспрещение это толковала по-своему, подразумевая под ним только одни лишние, ненужные издержки.

– Выдать дочь замуж без всяких издержек, – это непостижимая вещь для кого бы то ни было, – замечала графиня своей старшей дочери.

– Я бы и сама по возможности воздержалась от многих расходов, – отвечала леди Эмилия. – Знаете, мама, тут есть обстоятельства, о которых другому не хотелось бы и говорить сейчас. Например, история с этой девушкой, а потом скандал на станции железной дороги. Я сама такого мнения, что чем скромнее будет свадьба – тем лучше.

Здравый смысл леди Эмилии не допускал возражений, как признавалась ее мать. С другой стороны, если устроить свадьбу скромненько, то самая скромность не будет ли опаснее попытки на шумное великолепие.

– Тут, главное, вы избавитесь от расходов, – сказала Эмилия.

Таким образом было решено свадьбе быть скромной.

Кросби весьма охотно соглашался на это, хотя ему очень не понравились тон и манеры, с которыми графиня объяснила ему свой взгляд на этот предмет.