Малый дом в Оллингтоне. Том 2

В то утро Лили удалось уговорить сестру рассказать все, что говорил ей доктор Крофтс, и все, что говорила она. Белл намеревалась все высказать, но когда дошла до последней части своей исповеди, ее рассказ начал сильно хромать.

– Мне кажется, я ничего не сказала, – говорила Белл.

– Но молчание всегда означает знак согласия. Он, верно, так и понял, – возразила Лили.

– Нет, он ничего не понял, мое молчание не могло выражать согласия, в этом я уверена. Да и сам он не мог подумать об этом.

– Однако ж ты не имела намерения отказать ему?

– Кажется, имела. Впрочем, я сама не знаю, какое было мое намерение, и потому я показала скорее вид отрицания, нежели согласия. Если я и не сказала «нет», то мое лицо выражало это слово.

– А теперь ты не откажешь ему? – спросила Лили.

– Не знаю, – отвечала Белл. – Не знаю, почему, но мне кажется, что потребуются годы, чтобы я на что-нибудь решилась, а он другого предложения не сделает.

Белл все еще была у ног своей сестры, умоляя ее от всей души стараться залечить свою рану, когда вошла мистрис Дейл и объявила о приезде доктора.

– Я уйду, – сказала Белл.

– Это зачем? – возразила Лили. – Он просто приехал с утренним визитом, и нет надобности уходить отсюда.

– Извините, доктор Крофтс, вам теперь нет надобности стоять передо мною с часами в руках. Теперь я не позволю вам дотронуться до моей руки, и если протяну ее к вам, то, собственно, для одного приветствия. – И Лили протянула ему руку. – По язык я намерена употреблять только для бесед, а не для того, чтобы показывать его по вашему требованию.

– Поверьте, что я нисколько не забочусь о вашем языке.

– Верю, очень даже верю. Только смотрите, доктор, чтобы он не наделал вам хлопот в одно прекрасное утро. Кажется, говорить-то я могу, если мне хочется, не так ли, мама?

– Я полагаю, душа моя, что доктор Крофтс знает это лучше меня.

– Не думаю, есть вещи, которые как-то особенно тяжело даются джентльменам. Однако вы должны присесть, доктор Крофтс, быть как дома и в то же время не забывать известных условий приличия. Прежде всего вы должны понять, что вы здесь более уже не господин. Я встала с постели, и господство ваше кончилось.

– Вот вам образец признательности за добрые дела, – сказала мистрис Дейл.

– Да кто же бывает признателен доктору? Он только для того вылечивает, чтобы торжествовать над другим врачом и говорить, проходя мимо какого-нибудь доктора Груфена: «Вот если бы туда пригласили вас, она была бы теперь в могиле или, по крайней мере, прохворала бы целый год!» Не правда ли? Ведь вы прыгаете от радости, когда пациенты доктора Груфена умирают?

– Разумеется, прыгаю, да еще, как на базарной площади, чтобы все могли видеть, – сказал доктор.

– Ах, Лили, как можешь ты говорить такие ужасные вещи? – спросила сестра.

После этого доктор уселся перед камином. Завязался разговор о предметах немедицинских или только полумедицинских, не относящихся, впрочем, к нынешнему случаю. Переходя с одной темы на другую, разговор коснулся и мистрис Имс и Джонни Имса. Дня два-три тому назад Крофтс рассказал мистрис Дейл о происшествии на станции железной дороги, о котором она до той поры ничего не слышала. Мистрис Дейл, удостоверившись, что молодой Имс отличнейшим образом поколотил Кросби, не могла удержаться от выражения некоторой похвалы.

– Милый юноша, – сказала она почти невольно. – Милый юноша! Это он сделал по особенной честности своей души! – Мистрис Дейл тут же отдала строгое приказание доктору, – приказание совершенно ненужное, чтобы Лили об этом происшествии не говорили ни слова.

– Вчера я был в гествикском поместье, – сказал доктор, – и граф ни о чем больше не хотел говорить, как только о мистере Джонни. По его словам, в целом мире нет молодого человека лучше его.

При этом мистрис Дейл тронула его ногой, боясь, что он распространится о доблестях Джонни.

– Я очень рада, – сказала Лили. – Я всегда говорила, что рано или поздно, но узнают, чего Джонни стоит.

– Леди Джулия тоже к нему расположена, – сказал доктор.

– В самом деле! Что если бы тут составилась партия!

– Лили, можно ли говорить такие нелепости?

– Позвольте, позвольте, кем он будет нам приходиться тогда? Да, он, конечно, будет дядей Бернарду и зятем дяде Кристоферу, как это странно, не правда ли?

– Да, довольно странно, – сказала мистрис Дейл.

– Надеюсь, что он будет ласков к Бернарду. Не так ли, Белл? И как вы думаете, доктор Крофтс, будет ли он продолжать свою службу в управлении сбора податей?

– Покуда еще я ничего решительно не слыхал.

В этом роде продолжался разговор о Джонни Имсе.

– Шутки в сторону, – сказала Лили. – Я очень рада, что лорд Де Гест проявил к нему участие. Не потому, чтобы я считала графа лучше кого-либо другого, но потому, что это указывает, что люди начинают открывать и оценивать достоинства Джонни. Я всегда говорила тем, кто смеялся над ним, что увидят, как он поднимется.