Магия соблазна

Он нахмурился, когда она проигнорировала его слова.

— Он не чудовище. Он никогда им не был. Но я вижу всю ложь, которой вы пытались забивать ему голову столько лет. Я рада, что мы приехали сюда сегодня, чтобы он смог увидеть именно то, что он оставил здесь.

Джулиан не мог ничего с собой поделать. Он поцеловал ее в макушку.

Он посмотрел на отчима, готовый к тому, чтобы в последний раз попрощаться с ним.

— Сколько времени у тебя осталось? — спросил он.

— Что?

— Твоя кожа… глаза. И ты продолжаешь пить. Сколько времени у тебя осталось? — повторил Джулиан.

— Может быть, шесть месяцев, — ответил Винсент. — Или меньше.

— Ты не заслуживаешь этого, но ты все равно это получишь. Я позабочусь о том, чтобы тебя лечили в местной больнице. Но я не буду оплачивать тебе сиделку, которую можно будет оскорблять. Ты выкопал эту яму себе сам и можешь умереть в одиночестве.

Джулиан вывел Лили из дома, ничего не говоря, пока они оба не оказались в салоне автомобиля. Откинув голову назад, он дал себе мгновение передышки — всего одно, — прежде чем завести машину и выехать на дорогу, не удосуживаясь оглянуться на дом, исчезающий за его спиной.

Винсент не ошибся. Он был чудовищем. В конце концов, его воспитало чудовище.

Глава 14

Слова Винсента все еще крутились в голове Джулиана, когда они вернулись домой. Ничто из того, что он сказал, не удивило его. Все это были слова, которые он говорил самому себе.

Джулиан снял куртку и бросил ее на диван по пути к огромному окну. Свет отражался от черной поверхности воды.

— Джулиан?

Он обернулся на голос Лили. Она ничего не сказала по дороге домой. Никаких пустых слов. Она просто была рядом с ним.

— Ты же знаешь, что все, что он наговорил, неправда, верно? — тихо спросила она, подходя к нему.

Джулиан положил руки ей на талию, как только она подошла.

— Ничего из этого, я серьезно.

Он на мгновение закрыл глаза, но прежде, чем успел что-либо произнести, Лили заговорила снова:

— Джулиан…

Он не мог не улыбнуться. Лили видела его насквозь, а он не сделал ничего, чтобы заслужить ее.

— Я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно, — начала она. — То, что этот человек вырастил тебя, не означает, что ты станешь таким, как он. Ты добрый и заботливый, Джулиан. Настоящее чудовище — это Винсент.

Как он мог доказать ей, что это неправда? Какой сын не сделал бы все, что в его силах, чтобы помочь матери? Оглядываясь назад, он знал, что у него были варианты спасти ее. Может быть, не сразу, но потом он мог бы что-нибудь придумать.

— Поговори со мной, пожалуйста, — попросила Лили, поглаживая его по щеке.

— Я знаю, что чем-то отличаюсь от него, солнышко. Но это не делает меня хорошим, — сказал он мягко.

— Да, ты хороший. Пожалуйста, не сомневайся в этом. Я знаю, сегодня тебе было тяжело.

«Тяжело» было неверным словом. Джулиан был невероятно зол, поняв, что его отчим не раскаивается. Но у него не было возможности выпустить свою злость наружу.

— Ты должен понять, насколько вы разные. Так будет всегда.

— Лили, я не что иное, как тьма преисподней.

— Джулиан, если бы не было тьмы, мы бы никогда не увидели звезд. Несмотря на все, через что тебе пришлось пройти, твое сердце чисто. С тобой я чувствую себя в безопасности, а я не чувствовала себя так уже давно.

Все, что он мог сделать, — это поцеловать ее в ответ. Его губы нежно скользили по ее губам. Он почувствовал, как ее рука схватила рубашку на его спине, и лизнул уголок ее губ, которые разошлись со стоном, от которого сквозь него пробежало возбуждение.

Он скользнул руками к ее бедрам, приподняв ее, а затем поднялся по лестнице в свою спальню, опустив ее на ноги у изножья своей кровати.

После всего, что произошло за день, после слов Лили, Джулиану хотелось только любить ее.

— Однажды ты сказал мне, что ты не нежный. Покажи мне, что это не так, — прошептала она. — Расслабься, Джулиан.

Джулиан отстранился.

— Ты очень любишь это платье? — спросил он тихим голосом, неровно дыша.

— Нет…

— Хорошо!

Звук треснувшей ткани разорвал воздух.

Но он не остановился.

— Солнышко… — простонал он возле ее уха. Боже, он любил ее! Так сильно, что он не мог поверить в это. А потом она повторяла его имя снова и снова. Как песнопение. Она была единственным человеком, с которым он хотел быть вместе.

— Я не могу насытиться тобой, солнышко…

Лили уже не знала, стонала ли она, или ее прерывистое дыхание только что стало таким громким. В объятиях Джулиана, окруженная его теп лом, его запахом и его голосом, она ощущала только жгучее удовольствие, от которого ее сердце бешено колотилось.

— Ты моя…

Это заявление заставило Лили вздрогнуть.

— Твоя, — простонала она, прерывисто дыша, и его руки сжали ее еще крепче.

* * *

Постепенно он ослабевал, как будто Джулиан возвращался в свое тело, а вырвавшееся на свободу животное — в свою клетку. Он поднял голову, но только для того, чтобы прижаться лбом к ее лбу, и она посмотрела в его сине-зеленые глаза и увидела в них нежность и, как ни странно, осторожность.