Магия соблазна

— Да, но я предлагаю прогуляться по городу.

Быстро приняв душ, Лили надела шелковую юбку и легкую куртку. Она как раз взяла в руки сумку, когда Джулиан вышел из гардеробной.

Лили потеряла дар речи.

Так вот как он выглядит, когда не на работе!

Джулиан был в белой футболке и светлых джинсах. Золотая серьга поблескивала в ухе, словно храня в себе тайну преображения Джулиана.

— Ты готова идти?

Нет, Лили была не готова. Ей совсем не хотелось покидать квартиру. Ей хотелось провести больше времени наедине с этим новым для нее Джулианом, ведь она знала, что он исчезнет, как только они вернутся в Сан-Франциско.

— Куда мы идем? — спросила Лили.

Возможно, ей удастся убедить его прогуляться недалеко и недолго?

Сначала они отправились в кафе рядом с домом. Сидя на улице за столиком, они были не более чем парой, пьющей кофе. Сделка с «Арумом», Линкольн и Деван казались далекими проблемами, которые здесь не имели к ним никакого отношения.

Здесь, в Париже, они создавали свои новые воспоминания. Лили показывала Джулиану свои любимые места в городе. На второй день она узнала, что Джулиан бегло говорит по-французски. Каждый день был идеальным и полным приятных событий.

Джулиану удалось организовать экскурсию в Версаль только для них двоих. Это было еще одно событие, о котором когда-нибудь она будет с нежностью вспоминать…

Лили провела пальцами по татуировке дерева на его торсе. Она улыбнулась, когда его кожа покрылась мурашками от ее легкого прикосновения, но Джулиан не остановил ее.

— Тебе было больно?

— Да, — тихо ответил он.

— Когда ты это сделал?

Ее голос был таким же тихим, как и его, когда ее палец следовал за линией ветки, тянущейся к его груди.

— Когда я учился в колледже.

Тогда он покинул дом отчима.

— После того, как я встретил Генри, и он показал мне, что значит вести бизнес. Понять динамику было легко, и я позволил себе поверить в будущее, в котором я смогу решать, чего я хочу.

Несмотря на его тихий, ровный голос, Лили почувствовала, что его сердце учащенно забилось. Рискнув взглянуть на его лицо, она увидела, что он смотрит в окно. Что он там видел? Но та печаль, которую она часто в нем замечала, казалось, теперь лилась из его глаз, и ей пришлось отвернуться, чтобы не расплакаться.

— До этого я все еще был убежден, что мне просто нужно выжить. До встречи с Генри я умел только выживать…

Лили пришлось подавить жгучий гнев, сжимавший ей горло. Почему Джулиану пришлось иметь дело с последствиями жестокого обращения, а его отчим не заплатил за свои преступления?

— Но как только я понял, чего могу достичь, я перестал вспоминать о прошлом.

— И именно тогда ты сделал эту татуировку?

— Да.

Лили снова посмотрела на грубую кору и узловатые корни. Теперь она могла догадаться о значении татуировки. Торжество жизни, превращение мертвого дерева в живое и цветущее.

— А что это значит? — спросила она, водя пальцами по цифрам на его груди.

Джулиан ответил не сразу. Она взглянула ему в лицо и увидела, что его глаза закрыты.

— День рождения моей матери.

Цепочка римских цифр ярко выделялась на фоне его гладкой светлой кожи. Лили поцеловала его, затем еще раз. Его пальцы погрузились в ее волосы, их нежные прикосновения только еще больше разожгли ее гнев.

Прошло много времени, прежде чем она смогла позволить себе говорить без дрожи в голосе.

— Какой она была?

Что-то подсказывало Лили, что Джулиан не позволял себе часто думать о матери — а ему это было необходимо. Лили хотела помочь ему, пока он был с ней так откровенен, потому что она понятия не имела, когда он закроется от нее. У нее было слишком много вопросов.

— Элис Салливан была…

Салливан? Вероятно, это фамилия его отчима.

— Она была прекрасна. Когда мы жили только вдвоем, она была счастлива и весела. Все любили ее. Но чем заметнее становились ее синяки, тем меньше она выходила из дома и общалась с людьми. Медленно этот внутренний свет угас… но она все еще любила его.

Лили крепче обняла его.

— Ты когда-нибудь хотел, чтобы все было по-другому? Чтобы твоя мать ушла от отчима?

— Да, — ответил Джулиан. — Но я быстро понял, что, хотя она и любит меня, она выберет не меня.

Сердце Лили разрывалось. Джулиан все еще злился на мать — она это чувствовала. Он принял решение матери, но не смирился с ним. Не важно, что он сейчас говорил. Иначе у него была бы любимая женщина и семья. И друзья, кроме Генри.

— Она защищала меня, как могла, — сказал он. — Но я не думаю, что она была очень храброй.

Нет, потому что слово «храбрый» для маленького мальчика означало бы, что мать взяла бы его на руки и покинула дом. Должно быть, она тоже была сломлена, если думала, что не сможет уйти. Здесь никто не был виноват, кроме отчима Джулиана.

Лили могла только представить, как жизнь в такой обстановке травмировала Джулиана.

Он долго молчал, а потом сказал:

— Это была моя вина.

— Почему?

Ее сердце почти перестало биться. Неужели он верил, что виноват в том, что его мать связалась с дрянным человеком?

— Я виноват в том, что она умерла.

— Нет! — возразила Лили.