Мачеха моей мечты

Веру едва удар не хватил от заявления Гели. Экономка громко кашлянула, привлекая внимание племянника.

Виктор неохотно оторвался от обсуждения достижений дочери, возвращаясь к оставленной теме. Тщательно продумывая каждое слово, обратился к супруге:

— Скажи, Елечка, твои подруги когда-нибудь предлагали передать Вареньку на воспитание в закрытый частный пансион?

Лицо госпожи Губановой вытянулось сильнее обычного, гневные слова застряли в ее горле. Бросив уничижительный взгляд в сторону экономки, «леди» глубоко вздохнула, распрямила спину и нехотя процедила:

— Не припомню такого…

Виктора этот ответ не устроил.

— Вера утверждает, будто ты обсуждала этот вопрос совсем недавно.

Ангелина не сдержала гневного восклицания, резко вскочила с колен мужа. Она бы с удовольствием выцарапала глаза ненавистной экономке, и только присутствие Виктора удержало ее от этой выходки.

«Леди» напустила на лицо суровое выражение и возбужденно произнесла:

— Разве ты не знаешь, что твоя тетка меня ненавидит и всеми силами стремится очернить! Неужели ты и правда думаешь, что я на такое способна?

— Так ты обсуждала этот вопрос с подругами или нет? — настаивал Виктор?

Ангелина зашипела в сторону Веры и, как злобный шакал, скалясь и подрагивая, заметалась по кабинету.

Виктор наблюдал за ней молча, терпеливо дожидаясь ответа.

И вот Ангелина остановилась, резко обернулась к мужу. Красные пятна гнева проступили через толстый слой грима, сводя к нулю многочасовую работу над невзрачным лицом.

— Возможно, кто-то из моих подруг и предлагал нечто подобное.

— Что послужило причиной подобного разговора? — Виктор пошел ва-банк. Он мог стерпеть многое, но не обиду, нанесенную дочери.

Подбирая себе подходящее оправдание, Ангелина натолкнулась на одну интереснейшую мысль:

— Я неоднократно замечала, что твоя драгоценная тетушка обижает Вареньку, вымещая на ней ненависть ко мне.

Вера ахнула. Виктор повернул голову и многозначительно взглянул на пораженную экономку.

Понимая, что ее уловка возымела нужный эффект, Ангелина продолжила:

— К сожалению, я не всегда могу находиться возле Вареньки, а потому не в силах препятствовать рукоприкладству Веры. И только стремление защитить дочь заставило меня обсудить этот вопрос с подругами. И да, в ответ они предложили мне отослать девочку из дома. Но это вынужденная мера: ты запретил мне увольнять тетку, развязав тем самым ей руки.

Закончив свою пламенную речь, Ангелина застыла, молитвенно сложив руки на груди. В глазах ее читалась ангельская грусть и притворное смирение. Актрисой госпожа Губанова была непревзойденной.

Вера сжалась в комок, став похожей на бездомного котенка, забившегося в угол. Она переводила не верящий взгляд с племянника на Ангелину, не в силах выжать из себя ни звука. Осознание произошедшего накрыло ее, подобно могильной плите: ни вздохнуть, ни пошевелиться. 

Виктор сомневался в правдивости рассказа супруги, а потому обратился к ней с вопросом:

— Кто-нибудь из слуг может подтвердить то, что Вера хоть раз била нашу дочь?

Ангелина склонила голову набок, тяжко вздохнула и потупилась.

— Прислуга подчиняется ей.  Как видишь, кроме меня, заступиться за Вареньку некому.

— Ты веришь ей?! — Вера в конце концов обрела способность говорить. — Считаешь, я могла причинить вред любимой племяннице?

Виктор облокотился на край столешницы, спрятал лицо в ладонях. В воздухе повисло молчание — холодное липкое, всепроникающее, оно, казалось, мгновенно заполонило все пространство кабинета.

Униженная, оскорбленная, на подкашивающихся ногах, Вера доковыляла до двери, распахнула ее. Слезы затуманили ей глаза; обида залила легкие раскаленной смолой. Оправдываться и возражать она не стала: в этом не было нужды. Поведение племянника было красноречивее тысячи слов.

Двигаясь, как сомнамбула, Вера вышла в коридор. Добрела до своей спальни, собрала вещи. Не удержалась от соблазна: сняла со стены семейное фото Губановых, черным маркером закрасила образ Гели. Преобразившийся снимок она бережно завернула в простыню и положила на дно чемодана.

Перед тем, как навсегда покинуть особняк, Вера все же решила попрощаться с тем единственным человеком, который был с ней искренен. Который всей душой был предан Вареньке и умел отличить правду от лжи.

Дарья встретила экономку радостной, располагающей улыбкой.

— А мы как раз закончили завтракать, — сообщила она, ссаживая Вареньку с детского стульчика. — Отнесете нашу красавицу наверх, к родителям?

Дарья обернулась и испуганно вскрикнула: внешний вид экономки  по-настоящему встревожил ее. Одетая в дорожное платье, с чемоданом в руке, Вера едва стояла на ногах. Ее бледное, бескровное лицо и дрожащие губы выдавали крайнюю степень нервного напряжения.

— Что стряслось? — от волнения Дарья перешла на шепот.

— Я ухожу, — мрачно сообщила Вера. — Навсегда. Геля обвинила меня в рукоприкладстве по отношению к Вареньке.

Несколько томительно долгих секунд Дарья осмысливала услышанное. Внезапно яростное восклицание сорвалось у нее с губ: