Мачеха моей мечты

Один из залов бельэтажа был срочно переоборудован в цирк-Шапито. Огромный шатер едва уместился под сводами потолка, а внутри, вместо арены, организаторы торжества установили трехъярусный стол и удобные детские сиденья. Своды импровизированного цирка украсили композиции из воздушных шаров и разноцветных лент. В стороне от центрального подиума  стояли шоколадный фонтан, кэнди бар, и реквизит для шоу мыльных пузырей. Ангелина пригласила на торжество не просто артистов, а настоящих, профессиональных клоунов, а также жонглеров, акробатов и фокусников. По сценарию, именинницу и ее гостей ждало незабываемое приключение.

Госпожа Губанова была горда как никогда. Она уже предвкушала тот момент, когда Виктор и приглашенные сливки общества похвалят ее задумку.

И только настырная, не в меру вздорная няня утверждала, что Вареньке такой праздник придется не по вкусу.

— Ваша дочь не просто не любит клоунов, она их боится, — заявила Дарья, когда хозяйка потребовала, чтобы вся прислуга принимала участие в подготовке торжества.

Это были совсем не те слова, которые надеялась услышать Ангелина. Ее прямо-таки перекосило от наглости няни, посмевшей перечить. Не веря своим ушам, хозяйка воззрилась на Дарью с высоты своего немалого роста.

— Наша дочь не умеет разговаривать. Так что ты — как там тебя? — оставь при себе нелепые домыслы и позволь мне самой решать, что стоит делать, а что нет.

Дарья вспыхнула, но не отступила.

— Да, Варенька не умеет говорить, но это вовсе не значит, что ее невозможно понять. Каждый раз, когда ей на глаза попадаются изображения клоунов, она плачет или прячется под одеялом. Мне пришлось убрать все книги с цирковыми картинками и игрушки.

Из пламенной речи няни Ангелина расслышала только то, что пожелала.

— Я не разрешала тебе распоряжаться вещами дочери! — взвизгнула она. — Немедленно верни все обратно.

Дарья плотно стиснула зубы и мысленно досчитала до десяти, успокаиваясь. Безусловно, она могла бы дать хозяйке настоящий нагоняй, поведать ей о том, как следует обращаться с детьми и на что следует обращать внимание. Но  это было непозволительной роскошью. Вместо этого Дарья попыталась воззвать к материнским чувствам Ангелины.

— Варенька обожает истории о сказочных принцессах. А еще ей нравятся изображения пони и единорогов. Она готова часами рассматривать такие картинки и играть в «Барби». Не лучше ли будет сделать праздник в стиле Дисней? Я уверена, ваша дочь будет в восторге!

Ответа не последовало. Дарье показалось, что хозяйка вообще не слушала то, о чем она говорила. «Леди» просто отвернулась и ушла, утратив интерес к общению с няней. 

Окрик, готовый сорваться с губ Дарьи, повис в воздухе. «Хозяйка не станет меня слушать. Мои слова только еще больше рассердят ее», — рассудила Дарья.

Подавив негодование, она вернулась в детскую и попыталась объяснить Вареньке, что той придется полюбить и цирк, и клоунов. Праздник обещал стать для девочки настоящим испытанием.

Виктор вернулся домой поздней ночью накануне дня рождения дочери. Осторожно, боясь разбудить домочадцев, он распахнул створки входной двери, проскользнул вовнутрь. В его руках красовались несколько коробок в яркой упаковке и огромная корзина ромашек.

Крадучись, пробрался он в свой кабинет и спрятал подарки в шкаф. Потом скинул с себя пиджак и устало облокотился на письменный стол. Радость предстоящей встречи с дочерью омрачалась необходимостью примириться с Елей. Надежда на то, что им с супругой удастся найти общий язык, меркла с каждым днем.  

Виктор глянул на старинные настенные часы: два часа ночи,  слишком поздно, чтобы тревожить сон Ели. Взгляд его переместился на минибар, обласкал полупустую бутылку виски. «Нет, это не выход!» — предупредил свои действия Виктор. Его и самого удивлял тот факт, что стоило ему вернуться домой, как возникала острая потребность чем-то приглушить растущее в душе негодование, залить внутреннюю пустоту.

Не позволив себе проявить слабость, хозяин скованного сном особняка отправился в ванную. Контрастный душ показался ему лучшей альтернативой.

Попеременно вздрагивая то от горячих, то от холодных струй, он с удивлением отметил, что  мысли его прояснились, а будущее рисовалось не таким мрачным. «Еля моя жена, у нас с ней общий ребенок, семья, — рассуждал он, насухо вытираясь махровым полотенцем, — я просто обязан все это сохранить. Попробую. Развод — это последнее дело, а у Вареньки должна быть мать. Конечно, Елечка уже не та задорная девчонка, в которую я влюбился без памяти, но это еще не повод отказываться от нее. Или искать ей замену».

Незаметно для себя, Виктор вспомнил о Золотинке. Трогательная миниатюрная барышня, запечатлевшаяся в памяти, продолжала сводить его с ума, заманивать в сети, пахнущие мятой и полынью. Горечь и свежесть, щедро приправленные душевным теплом, воспринимались им как что-то сказочное, недостижимое.