Лунные горы

Дэвид затормозил перед зданием заводского управления — двухэтажным, очень аккуратным, перед которым росли пирамидальные кипарисы, — и, попросив нас подождать, исчез в подъезде.

Вышел он оттуда с молодым человеком, помощником администратора по имени Сэм Нсибиуа, одетым в строгий черный костюм, ослепительно белую нейлоновую рубашку, при ярком галстуке.

Дэвид сказал, что Сэм Нсибиуа будет нашим гидом по заводу, и усадил его рядом с собою в микробасе.

Пока мы ехали к проходной, Сэм Нсибиуа посвятил нас в кое-какие подробности. Так, мы узнали, что сахарный завод в Лугази, как и некоторые другие сахарные заводы в районе Джинджи, принадлежит вместе с плантациями богатому индийцу Мехта.

На заводе в Лугази работает пятьсот человек, а всего на сахарных плантациях господина Мехта работает примерно девять тысяч выходцев из разных стран. Это все люди — исключительно мужчины, — завербованные в соседних странах или сами пришедшие в Уганду на заработки из Судана, Кении, Танзании, Руанды, Бурунди…

Угандийцы на заводах и плантациях, за небольшим исключением, не работают. Угандийцы любят землю, привязаны к земле и трудятся на своих общинных полях, пояснил нам Сэм Нсибиуа.

Есть ли на заводе инженеры-африканцы?.. Пока таковых нет.

Имеется ли профсоюзная организация?.. Да, имеется, и есть даже освобожденный профсоюзный лидер, бывший рабочий.

Можно ли с ним встретиться и поговорить?.. Отчего же, конечно, можно. На обратном пути, после осмотра завода, он, Сэм Нсибиуа, охотно завезет нас к нему домой.

Где учился он сам, Сэм Нсибиуа?.. Он окончил колледж, а на сахарный завод господина Мехта поступил для практики, чтобы научиться обращению с людьми и научиться руководить людьми.

Значит он, Сэм Нсибиуа, не собирается всю жизнь работать на заводе?.. Нет, не собирается. Уганде очень нужна своя развитая промышленность, но сам он скорее всего перейдет в одно из министерств: все его родственники — крупные чиновники, и они помогут ему устроиться на хорошем месте.

…Так вот откуда спокойная уверенность Сэма Нсибиуа в себе, его независимое поведение, которое особенно почувствовалось на заводе.

Тяжелые заводские ворота открылись перед нами незамедлительно, и мы вошли в большой и пустой, тщательно подметенный двор.

Сэм Нсибиуа ненадолго исчез в каком-то административном помещении, окна которого были защищены от солнца и посторонних взглядов занавесками, и снова вышел к нам.

— Я познакомлю вас с производственным процессом, — сказал Сэм Нсибиуа, — а потом отвечу на любые вопросы.

Он провел нас в глубь заводского двора, к площадке, на которую сгружали сахарный тростник.

За проволочной оградой с колючим козырьком наружу виднелся пологий холм с ровными рядами маленьких, похожих на улья однотипных домиков — в них жили рабочие.

Центральную часть площадки занимал мостовой кран с зубастым грейфером, подвешенным на толстых металлических тросах. На подъездных путях стояли товарные вагоны, загруженные тростником, но их никто не разгружал.

При нас во двор въехал грузовик — такие мы встречали на дороге — и остановился под мостовым краном. Кузов грузовика приподнялся, тростник ссыпался на землю, и тогда пришел в движение зубастый грейфер и вооруженный вместо ножа граблями-захватками бульдозер. Грейфер подхватывал кипы сахарного тростника и уносил их в приемный бункер, а бульдозер все подталкивал и подталкивал к нему остро пахнущую, еще свежую массу зелени, а я почему-то вспоминал, как подплывал однажды к Камчатке, и как остро пах зеленью береговой ветер, и как потом, уже в другом сезоне, качало нас Охотское море, и в памяти всплыли полузабытые строки:

Мы лежим в утомительном дрейфе.
Бьет по борту крутою волной.
Дночерпатель, похожий на грейфер,
Вновь уходит за пробой на дно.
Что поднимет с глубин он нежданно?
Офиур ли? Морскую ль звезду?
Нет! Я верю, что ключ к дальним странам
На промывочном сите найду…

«Ключ» нашелся — не на промывочном сите, правда, — но нашелся и еще многое откроет мне. А пока — пока надо спешить, надо бежать следом за нашими, которые уже скрылись в здании завода…

Там, на заводе, было все как полагается: и режущие машины, и давящие или отжимающие сок машины, и сгустители, и выпариватели, и еще какие-то машины, но я, вбежав в завод, как о волну, ударился об облако приторного и теплого запаха густо разведенного сахара, и мне все хотелось, чтобы поскорее окончился осмотр цехов и чтобы поскорее омыли меня струи зеленого аромата…

Пустой ранее заводской двор словно ожил, когда снова вышли на него мы, экскурсанты: бегали от складских помещений к заводу грузчики с накинутыми на голову и плечи мешками, группами стояли и разговаривали рабочие.

Сэм Нсибиуа предупредительно спросил, есть ли у нас к нему еще вопросы, и вопрос нашелся: нельзя ли нам поговорить с кем-нибудь из рабочих?