Ловчий в волчьей шкуре

– Ты куда подевался?! – без лишних слов рявкнул мессир Констан, когда я, взмокший от бега, предстал пред ним. Вернее, конечно, было бы спросить: «Откуда ты взялся?», однако не мое дело поправлять господина. Я лишь развел обескураженно руками.

– Помилосердствуйте, ваше сиятельство, и рад бы сказать, да не разобрал. Помню только, зверь прыгнул в башню. Матерый зверище! Да вот хоть маркиза спросите, он рядом стоял. А потом все изменилось вмиг – темный лес, вроде совсем как у нас, а будто незнакомый.

Граф де Монсени украдкой кинул взгляд на ехавшего рядом Алекса. Ему абсолютно не нравилось совпадение наших рассказов. Возможно, он даже чуял подвох. Я не ахти какой лицедей, и хотя сказал истинную правду, однако не будь уже в поту от бега, обязательно взопрел бы от натуги. Куда мне до настоящих оборотней с Базы?! Вот Алекс с котофеем, в отличие от меня, по их словам – «настоящие опера!».

Тут я, признаться, несколько запутался. Как утверждал наш фра Анжело, опера – это такой вид духовной мистерии, где пение стихов от начала до конца сопровождается музыкой. Он говорил, что в былые годы даже побывал в Риме на такой опере, называлась «Обращение Святого Павла».

Бельканто Алекса меня не слишком радует, а уж мартовские вопли его кота – так и подавно царапают слух. Кто знает, может, за прошедшие века опера так сильно изменилась? Но не хочется мне спорить с друзьями и огорчать их неуместными сравнениями. Ох, простите, что за напасть – я вновь отвлекся!

Вернусь к рассказу. Опера оперой, а время Алекс рассчитал верно, и в тот момент, когда мой господин собрался было пуститься в расспросы, уточнить детали и попытаться отыскать нестыковки, я выпалил, точно кулеврина[6], какую граф недавно велел установить в надвратной башне:

– Ваше сиятельство, раз уж Господь сподобил меня очутиться на этой скале, обязан сообщить вам – на дороге видна кавалькада государя! Он меньше чем в трех лье отсюда.

Месье Констан нахмурился, досадливо закусил длинный, с легкой проседью, ус и бросил мне:

– Скройся с глаз, потом договорим!

Он кивнул одному из своих людей:

– Отвези его поскорее в замок, пусть немедля приведет себя в порядок. Завтра спозаранку большая охота.

Я поклонился с благодарностью и запрыгнул за спину ждущего меня всадника. Как бы уж там ни была сыграна роль, не мне судить, но видит бог, я сделал, что мог.

А в это время хвостатый полковник Мурзик проводил, как он сам выразился, диверсионную операцию в тылу противника, причем, как водится, с неизменным успехом.

Надеюсь, вы понимаете, что судить об этом я могу, лишь опираясь на его собственное суждение, а потому оставляю за теми, кто читает мои строки, совершеннейшее право верить им или не верить. Однако то, что вы почтили мои россказни своим благосклонным вниманием, свидетельствует, что некая доля истины в его бахвальстве имелась. Иначе как смог бы я поведать свою историю спустя шесть веков?

Конечно, стены замка не были препятствием для рожденного лазать. Порой он несколько прибедняется, кряхтит по-стариковски, но если смотреть правде в глаза, «кто кого пересмотрит», то надо признать, что отвесная стена – лучшее место для утренней прогулки настоящего Кота в сапогах. Конечно, она поросла диким виноградом, взбираться по нему недопустимо легкая задача для отважного экстремала. Но в то прелестное утро запах виноградных листьев был такой манящий, что поэтичная кошачья душа не выдержала и ловкий котабальеро, подчинясь инстинкту и тяге к прекрасному, все же пошел на этот неспортивный шаг. Но, т-с-с, мы же тут все свои и никому не скажем о минутной слабости нашего молодого душою Пусика.

Когда он одним махом оказался на стене, граф и его отряд уже скрылись за горизонтом и не представляли угрозы. Оставался, правда, пост на стене, но хитроумию ученого собрата таящейся в ночи пантеры не было предела.

Как он и предполагал, пост действительно наличествовал, но только в тени виноградных лоз, а вовсе не там, где было ему положено. Пара стражников не тратила времени даром, а занималась изучением карт. Правда, вовсе не тех, что недавно привели в Новый Свет здешнего моряка, генуэзца Коломбо. Зато делали они это с таким вниманием, будто результат сулил им баснословные сокровища, таящиеся в пещерах краснокожих дикарей с глазом посреди груди. Этим и воспользовался находчивый профессор, чье ай-кью, по его заверению, в разы превышало суммарное ай-кью пары президентов нынешнего Нового Света.

Кот появился на боевой галерее, вынырнув из-за густой листвы, и посоветовал стражнику, обдумывавшему житье:

– Лошадью ходи.

Часовые встрепенулись, отвлеклись от созерцания карт и уставились на говорящее животное, пытаясь сообразить: что тут, черт возьми, происходит? А кот, надежно запустивший когти в инициативу, вовсе не собирался ее упускать.

– О господи, что тут непонятного? – мученически оскалился он. – На лошадях кто ездит? Правильно – рыцари. А рыцари у нас тут кто? Валеты. Дикий край, всему надо учить. Такими темпами вы никогда настоящей Европой не станете.