Lost in the Funhouse

Бизнес начался - как только он решил, что это действительно бизнес, - из уст в уста. Поначалу это было очень эпизодическое предприятие, начавшееся на десятом году его жизни. Но он был непреклонен в своем профессионализме и проявлял необыкновенное самообладание, когда брал на себя управление вечеринкой, вызывая в себе адреналин, чтобы побороть всякую робость. (Тем не менее, он предпочитал, чтобы взрослые уходили, когда он начинал выступление). "В одиннадцать лет он был бизнесменом", - вспоминал его отец. Никто никогда этим не занимался". Родители, у которых были дни рождения пятилетних детей, просто боялись устраивать эти вечеринки. Когда Энди взялся за дело, они были в полном восторге. Они действительно уходили из дома, когда он был за главного. А дети его боготворили. Мы получали похвалы". Приверженность шоу-бизнесу как таковому укрепилась настолько, что к четырнадцати годам (по воспоминаниям Энди; другие утверждают, что раньше) он составил объявление о своих услугах и, не подозревая о семье, заплатил десять долларов за размещение его в газете Great Neck Penny Saver - и вдруг звонки стали поступать с впечатляющей регулярностью. "Он начал с того, что брал пять долларов за два часа развлечений и довел свою цену до двадцати пяти долларов за один час", - говорит Стэнли. "В конце концов он стал проводить вечеринки в двадцати милях от нашего дома. Поскольку я доставлял его на работу на машине, мне приходилось таскать кинопроектор, который, казалось, весил под сотню фунтов. Несколько лет спустя мне делали операцию по удалению грыжи, и все, о чем я мог думать, был этот проклятый проектор".

Теперь эти выступления станут самой важной частью его жизни, и он работал и работал, придумывая новые занятия. "Я был очень успешен и продолжал заниматься этим на протяжении всей средней и старшей школы, а также в течение года после нее, когда все остальные поступили в колледж", - вспоминает он , гордясь своей инициативой. Его родители тоже гордились, хотя и были удивлены и озадачены происходящим. Они знали, что растят необычного мальчика, и теперь понимали, что им придется еще больше постараться, чтобы уважать его эксцентричность, которая росла в геометрической прогрессии. Зачастую это было сложнейшей задачей. Шум из каморки внизу - стук, рок-н-ролл, голоса и странные повизгивания - приобрел некую лихорадочную интенсивность, стал больше, шире, громче. Слава Богу, он мог закрыть дверь в комнату, что и делал, всегда с торжественным чувством. Никто не смел войти без приглашения. Его отец говорил: "Когда он закрывал дверь в каморке, он закрывал дверь". На этом все и заканчивалось. Это было его внутреннее святилище".

 

Глава 4

... Безумец отвез меня домой, в Нью-Йорк.

Внезапно я оказался на Таймс-сквер... и в самый разгар часа пик, увидев своими невинными дорожными глазами абсолютное безумие и фантастическое убожество Нью-Йорка с его миллионами и миллионами, вечно суетящимися между собой в поисках наживы, безумной мечты.....

-Джек Керуак, На дороге

 

Он сделал себя фриком, что было прекрасно, потому что все всегда было прекрасно; когда его спрашивали, как дела, он отвечал "прекрасно", "прекрасно", "прекрасно" - так было всегда, не больше, не меньше. Он был внешне невозмутим в своей фриковости, его не беспокоили сопутствующие мучения: остракизм - хорошо; унижение - хорошо; ты такой фрик - фрик - хорошо, эм, спасибо. Но он не был предназначен для одобрения сверстников, пока у него не появятся сверстники, которые тоже будут уродами. Это случится довольно скоро - американские шестидесятые, психоделия, любовь к миру, что бы там ни было, дружелюбный мир, - но сначала его заставили досконально понять свое низкое место на местном подростковом небосклоне. Вот, например, одно воспоминание: "Я никогда в жизни не был спортсменом. Я всегда был худшим. На физкультуре, когда мы были детьми, если все классы собирались вместе и проводили совместные спортивные соревнования - все девочки и все мальчики вместе - меня выбирали только последним, после того как выбирали всех мальчиков и всех девочек. Это было очень неловко". Это было очень хорошо; ему это не нравилось, он просто принимал это; к тому же он всегда приукрашивал эти истории, чтобы еще больше затушевать правду; нет, правда. Тем не менее он не возражал, что бросает как девчонка. Он вообще не был приспособлен для игры в мяч или командных видов спорта. Ему и в голову не приходило приспосабливаться, меняться, становиться лучше или посвящать себя какому-нибудь популярному занятию, которое его не интересовало. Его нонконформизм не был заявлением, хотя и воспринимался как таковой. Если это и было бунтом, то бунтом без причины, что было... прекрасно.