Lost in the Funhouse

Он сделал это великолепно, - сказал Джордж. Для Тони Клифтона. Похоже, людям это понравилось. Перед тем как удалиться со сцены (и это было его самое краткое появление за всю историю), Клифтон представил своих "протеже" - Love Family, законный ансамбль из восьми братьев и сестер в возрасте от трех до пятнадцати лет, чье пятичастное гармоничное пение было очень популярно в Венесуэле (Энди наткнулся на них в Лос-Анджелесе на набережной Венис-Бич). И вот "Love Family" вышли на сцену и искренне заиграли слащавые попурри из "Волос" и "Звуков музыки", двигаясь при этом в энергичной/неловкой геометрической хореографии. И зрители, почувствовав, что их надули, отказались от второго номера и освистали их до слез, которые были настоящими (настоящими настоящими слезами! ох!); Лавы, теперь раздавленные, покинули сцену, которая теперь была засыпана обломками. Это было очень грустно, неуместно и очень жестоко, сказал Джордж, который также отметил: "Мне показалось, что они выступали слишком долго". Саттон сказал: "Впервые в истории зрители хотели больше Клифтона! Это была очень хипповая публика".

Энди взял на себя ответственность и снова сделал то, что делал раньше, с некоторыми изменениями. "Когда я только начинал работать в шоу-бизнесе, моя бабушка часто разговаривала с нами и говорила: "Зачем ты тратишь время?". А я отвечал: "Бабушка, однажды я буду выступать в Карнеги-холле". Она сказала: "Да ладно! Я сказал: "Да. Бабушка, я обещаю тебе - я буду играть в Карнеги-холле, и когда этот день настанет, я дам тебе лучшее место в доме! В общем, вон там моя бабушка". И он указал на человека на сцене, который не был его бабушкой, и сказал: "Видишь? Я же говорил тебе! Я же говорил вам, что это случится, верно?" А потом он пообещал зрителям вечер сюрпризов, мультфильмов, игр, призов, именитых звезд и угощений. ("Все говорят молоко. Хорошо, теперь все говорят печенье. Хорошо, очень хорошо!") И он вывел на улицу настоящего человека по имени Грант "Блисс" Боуман, которого Энди обнаружил два новогодних праздника назад на Таймс-сквер, поющим блаженную песню Happy New Year во всю мощь своих легких, которую Боуман теперь блаженно повторял, и повторял, и повторял. (Змуда и Саттон были отправлены в начале недели, чтобы найти Боумена на его любимом углу, где они заманили его предложением ста долларов, которые будут выплачены после выступления; Боумен не слушал их уговоров, пока не получил на месте бутылку портвейна, которая теперь торчала у него из заднего кармана. "Ему нужна была такая, у которой нет пробки", - сказал Саттон). Затем Энди показал давно подаренный ему дедушкой Полом однокассетник Хопалонга Кэссиди сороковых годов, на котором под мелодию "I've Got Spurs That Jingle Jangle Jingle" танцующие девушки с прикрепленными к поясу лошадиными головами, после чего вывел единственную выжившую танцовщицу, которую на самом деле зовут Элеонора Коди Гулд, с которой он поболтал некоторое время. (Она: "Я знала Тома Микса!"). Он: "А вы знали Уилла Роджерса?" Она: "О, нет, а я всегда хотела!" Он: "Что ты чувствовала, когда его самолет разбился?"). Затем он заставил ее оседлать пони, позаимствовал у Саттона палочку и возглавил оркестр в головокружительном исполнении песни из фильма, темп которой он ускорял до тех пор, пока она не упала от сердечного приступа и не была объявлена мертвой, ее накрыли пиджаком, и она лежала в состоянии покоя... в течение долгого тревожного молчаливого перерыва... пока Энди не вернулся в индейском головном уборе и не исполнил священный танец племени, и она вернулась к жизни, и все получилось так, как они репетировали ранее в номере отеля. Несколько человек вышли, - сообщил Джордж. Два человека передо мной ушли во время этого фрагмента. Они не оценили такой юмор. Но большинству зрителей понравилось.

Дальше все было как обычно: тяжелая ничья в рестлинге (одиннадцатый непобежденный матч!); мстительное возвращение Джея Йорка (которому снова помешал шпинат); самый мощный и впечатляющий Элвис (который вышел в зал, чтобы исполнить серенаду матери Гила Гевинса); дуэт Энди и Клифтона (его брат Майкл снова надел фанеру); откровение Робина Уильямса; Рокетты, которые не были Рокеттами; хор Мормонского табернакля, который был хором Манхэттенского общественного колледжа (много чернокожих участников, все исполняли "Carolina in the Morning"); Санта-Клаус; продолжительные овации и объявление - "Спасибо. Это первая половина моего выступления. А во второй половине... Вы все были очень хороши - действительно хороши - и сейчас я хотел бы пригласить вас всех на молоко и печенье!"