Лорд и леди Шервуда. Том 1

На лице аббата было самое сокрушенное выражение. Он низко склонил голову, открыв взору выбритую на ней тонзуру. Помедлив, Робин положил ладонь на его плечо.

– Сбрось с души камень и не отягощай себя грузом вины. Ты всегда оставался мне добрым другом и никогда не желал зла. Гай был в одном шаге от догадки. С твоей помощью или без нее – он все равно бы преодолел этот шаг, и неизбежно случилось бы то, что случилось.

Робко подняв глаза на Робина, аббат встретился с его теплыми глазами и улыбнулся в ответ на его улыбку. Вилл не был настроен так же великодушно, как Робин, но воздержался от суровой отповеди.

Провожая гостей, аббат сам поддержал Робину стремя, когда тот садился на коня, и, не в силах противиться любопытству, очень тихо спросил:

– Скажи, ты повстречал свою Деву?

Робин с улыбкой на миг сомкнул веки, отвечая на его вопрос.

– И что? Есть ли правда в том, что говорится о них в легендах? Хотя бы отчасти?

– Истинно все – от первого до последнего слова.

Аббат благословил гостей, пожелав им доброй дороги и пообещав помолиться за безопасное возвращение Робина и Вилла в Шервуд, и всадники покинули монастырь.

Наступивший день был теплым, но ветреным. На небе собирались низкие дождевые тучи, воздух стал плотным и влажным. Ближе к полудню послышались громовые раскаты – далекие, но приближавшиеся. Прошло немногим больше половины часа, когда они загрохотали уже над головами всадников. Ветер внезапно стих, потемнело, как в сумерках, сизое небо прорезывали пучки молний.

– Сейчас будет ливень, и драгоценные книги аббата превратятся в кашу! – сказал Вилл.

Робин махнул рукой в сторону дубовой рощи, Вилл кивнул, и они, свернув с дороги, погнали коней во весь опор, торопясь укрыться под густой листвой раньше, чем разразится гроза. Первые капли дождя звучно защелкали по дубовым листьям, когда они спешились и, привязав лошадей, плотно прижались спинами к стволу невысокого, но раскидистого дуба. Вилл для надежности прикрыл сумку с книгами плащом. Две-три минуты, и дубовую рощу окружила сплошная стена низвергавшихся с неба дождевых потоков, которые сопровождались почти непрерывным грохотом и вспышками молний.

Дождь задержал их на целый час. Когда гроза наконец утихла и они вернулись на дорогу, та оказалась такой раскисшей, что лошади могли идти только рысью.

– Мы не успеем вернуться домой до ночи! – с досадой сказал Робин, чувствуя, как неуклонно замедляется рысь Воина.

Вороной явно устал, да и рыжий Эмбер Вилла шумно вздыхал, намекая на то, что было бы неплохо отдохнуть.

– Давай заночуем на постоялом дворе Джека, у Рэтфорда, – предложил Вилл, – а утром вернемся в Шервуд.

Помня о засаде, на которую налетел Статли, Робин согласно кивнул. Статли был с отрядом стрелков, а их сейчас только двое. Кто знает, на кого охотились ноттингемские ратники и завершилась ли эта охота? Риск продолжить путь ночью вдвоем был неоправданным, да и лошади окончательно выбьются из сил.

Они свернули на дорогу, что вела к Рэтфорду, и через недолгое время встретили самый горячий прием на постоялом дворе, хозяин которого был отцом одного из вольных стрелков.

– Вот славно! Какие же вы молодцы, что заглянули! – бурно выражал свой восторг Джек, не забывая при этом насыпать в кормушки для лошадей дробленый овес. – У меня сейчас полно народу в трапезной, так вы сразу поднимайтесь наверх – жена вас проводит. Ужин я вам принесу, а когда все разойдутся, приду послушать новости.

– Главную для тебя новость скажу прямо сейчас, – улыбнулся Робин, расседлывая Воина и обтирая куском сукна вспотевшую спину вороного. – Мэт жив и здоров.

Джек шумно выдохнул и перекрестился. Его круглое, блестящее от пота лицо просияло счастливой улыбкой. Наверное, он успел шепнуть жене то, что услышал от Робина, поскольку она, провожая гостей в комнату для ночлега, не задавала вопросов, но улыбалась так, словно получила бесценный подарок.

Уставшие после дня в седле Робин и Вилл проглотили ужин, не чувствуя вкуса еды, но нашли в себе силы выпить эля вместе с Джеком, когда он пришел, и рассказать ему о сыне как можно подробнее, не упуская ни одной мелочи, дорогой отцовскому сердцу. Заметив, как гости с трудом удерживаются от зевков, Джек наконец опомнился – он-то мог проговорить до рассвета! – и пожелал гостям добрых снов.

Добрые или недобрые, сны не привиделись. Робин и Вилл беспробудно спали, пока в окне не загорелась полоска рассвета. Джек, словно почувствовав, что гости проснулись, принес им воду для умывания, бритву – одну на двоих – и полотенца.

– Внизу ни души, кроме одного постояльца, который, как и вы, вчера остановился здесь на ночлег, – сказал Джек, вопросительно глядя на Робина.

– Что за постоялец? – спросил Робин, аккуратно проводя бритвой по щеке.

– Лорд, но не из знатных, судя по виду, манерам и отсутствию свиты, – пожал плечами Джек. – Имени он не назвал, да я и не спрашивал. Но рыцарь: на груди цепь, правда, не из дорогих. Я прежде не видел его.