Лицо под чёрным капюшоном

Дверь палаты распахнулась, и в проёме появилась дородная медсестра лет сорока с градусником в руках. Увидев, что я пришла в себя и сосредоточенно ворошу в сумке, она радостно улыбнулась:

– Очнулась, наконец, перелётная ласточка?

– Здравствуйте… Что со мной? – спросила я и попыталась встать с койки.

Медсестра сделала предостерегающий жест рукой. Я тут же послушно заползла назад. Она подошла вразвалочку, как бывалый матрос, и ткнула мне в руку градусник.

– Меня зовут Тамара Семёновна. Поставь подмышку. Я доктора позову, – и так же вразвалочку вышла из палаты.

Вскоре появился доктор. Взяв в углу стульчик, он пододвинул его поближе к койке, присел, всмотрелся в моё лицо и только после этого спросил:

– Ну, как дела?

Доктор был молодой, блондинистый и очень симпатичный. Под белым халатом виднелась зелёная футболка с кармашком и эмблемой La costa на нём. Он отчаянно напоминал архитектора Босини из сериала «Сага о Форсайтах». Я почувствовала, что краснею от его внимательного взгляда, и заёрзала на койке.

– Нормально… А что со мной случилось? Я отравилась?

Но вместо ответа доктор почему-то с любопытством спросил:

– Откуда же ты ехала?

«С собственной свадьбы», – чуть было не призналась я, но что-то остановило меня от быстрого ответа.

Сверху, прямо с потолка вдруг опять спустилось уже знакомое тревожное ощущение, что я стою на краю пропасти, один неверный шаг, и…

– Из Нижневерска, – отозвалась я осторожно. – А где я? На полустанке Комсомольский?

– Нет, – ответил врач мягко. – Не на полустанке. В Коленове. Как ты себя чувствуешь, Валюша? Ничего не болит? – Во вкрадчивых словах проскользнуло что-то… неправильное, неестественное, какой-то подвох…

– Н-нет… Я отравилась? – повторила я вопрос, нервно сжимая в кулаке простыню.

– Можно сказать и так… Но дело не только в этом…

Доктор нервозно кашлянул, потом поправил длинными изящными пальцами падающую на лоб чёлку, покосился на дверь палаты и вдруг, наклонившись к моему лицу, таинственно произнёс:

– Нежелательно, чтобы нас кто-нибудь услышал…

Понятно… Я заразилась чем-то ужасным! Зачем только я съела этот пирожок?!

Бруцеллёзом!.. Впрочем, нет, он бывает только в мясе, а пирожок был с картошкой…

Нерешительность лечащего врача в объявлении диагноза порождала самые страшные и нелепые подозрения.

– Скажите мне всё как есть! – взмолилась я, и нехорошее предчувствие подползло совсем близко, обдав щёки жарким огнём.

В глазах собеседника мелькнули взволнованные искорки.

– Дело в том, Валя… Мне нужно тебе кое-что сообщить.

Во второй раз он обратился ко мне по имени, и я вдруг поняла причину своего беспокойства.

Почему он называет меня Валей?! Ведь у меня при себе паспорт на имя Лены! Он не может знать, что я не та, за кого себя выдаю!

Это знает лишь один человек – Макс!

Все кошмары последних дней вмиг пробудились от спячки.

Он убьёт тебя…

…но не своими руками, а руками этого доктора. Сейчас красавчик-блондин вынет из кармана белого халата заранее заготовленный шприц со смертельным ядом и вонзит его в твоё тело.

Вот он приближается, приближается…

– Но я никакая не Валя! – изобразив удивление, заявила я и отодвинулась подальше, к железной спинке койки. – Вы меня с кем-то спутали! Может быть, Валя лежит в соседней палате? А моё имя – Лена!

Он вздрогнул, будто его ударило током. Потом посмотрел на меня недоверчиво и переспросил:

– Значит, ты… Лена?

– Лена, – уверенно ответила я, глядя ему прямо в глаза. – Лена Кольцова. Хотите, паспорт покажу? – Я с готовностью полезла в сумку.

– Нет-нет…

Он с трудом взял себя в руки и, наконец, обратился неожиданно на «вы»:

– Извините… Лена. Я, вероятно, перепутал вас с другой пациенткой…

Поднявшись, он кивнул и быстро вышел из палаты.

Через минуту в палату вошла та же самая медсестра, но уже с другим доктором.

Я, вжавшись в спинку койки, смотрела на них исподлобья запуганным волчонком.

Вошедший доктор был высоким упитанным брюнетом лет пятидесяти пяти. Он подошёл ко мне и весело воскликнул:

– Так, Кольцова… Ну, слава богу, очнулась! Давай-ка градусник! – Он присел у меня в ногах, отчего железные пружины койки жутко затрещали.

Плохо слушающейся рукой я вытащила градусник, про который совсем забыла. Доктор взглянул на него и объявил:

– Тридцать шесть и восемь, ну это нормально. Как самочувствие?

Его громкий голос разносился на всю палату.

– Всё в порядке… А что было в том отравленном пирожке? И когда меня выпишут? – залепетала я. Предыдущий врач так сильно напугал меня своим странным поведением, что я хотела бы вскочить и бежать отсюда без оглядки в безопасное место.