Лицей 2021. Пятый выпуск

Семейный совет, состоявшийся в Вотсапе, однозначно постановил — семье Абахон нужен живым, пусть и без ноги, а дальше они разберутся.

Приношу согласие на ампутацию. Прежде чем подписывать, спрашивает:

— А вы будете со мной перед наркозом?

Киваю.

— А когда я приду в себя?

Снова киваю. Говорить не могу, в горле комок.

Мне правда страшно. Я боюсь нецелостности человеческого тела, этот страх с детства внушал балет. Я боюсь, что мне придётся посмотреть на культю и потом на свежие шрамы. Но я знаю, что больше в палате не будет ужасающего запаха и мёртвой ноги Абахона. Поэтому снова киваю.

Убежало одеяло

Прохожусь по палатам, узнаю, не нужно ли чем-то помочь пациентам. В 519-й палате лежит Виталий Сергеевич Ковалёв, ему семьдесят девять лет:

— Не могли бы вы мне помочь?

— Конечно, — с готовностью отзываюсь я. — Что вам нужно?

— Да у меня вот ноги… Ноги, понимаете… — все эти слова он сопровождает похлопыванием себя по укрытым одеялом ногам.

— Болят? — предполагаю я, видя забинтованные по колено эластичными бинтами худые старческие ноги.

Виталий Сергеевич неопределённо машет головой — не понять, угадала я или ошиблась. Ладно, немного поправим бинты, тем более они сбились и не очень выполняют свою функцию. Разматываю их, немного массирую ноги и бинтую заново, но уже чуть посвободнее.

— Ну что, хорошо? — уточняю в конце.

— Хорошо, но вот… У меня ноги того… Мне нужно это… — он произносит все слова чётко и понятно, но саму проблему никак не обозначает. Ясно только, что она связана с ногами.

Может, ноги замерзли? Предлагаю ему носки, он снова не отказывается и не соглашается. Надела.

— Ну что, Виталий Сергеевич, хорошо? — спрашиваю.

— Хорошо, но вот ноги…

В какой-то момент этого брутфорса вспоминаю его историю болезни. В анамнезе инсульт, а следовательно, может быть афазия, — осеняет меня.[12]

— Дедуль, — проверяю свою догадку, — вы забыли, как называется то, что вам нужно? Забыли слово?

Ковалёв смущённо кивает.

Надо сказать, что в спокойной внекоронавирусной жизни моя любимая игра для посиделок с друзьями — Activities. Так что нужные навыки есть.

— Давайте тогда вспоминать слово вместе, — предлагаю я. — Я буду задавать вам вопросы, а вы отвечайте. Вам нужно что-то принести или подать?

Виталий Сергеевич определённо точно кивает.

— То, что нужно вам, какого оно цвета?

— Здесь белый, но бывает разным, — ещё не понимая смысла затеянного, отвечает он и снова принимается повторять: — Ноги, ноги… Мне нужно, пожалуйста.

— Этот предмет есть в комнате или его надо принести оттуда? — машу рукой в сторону коридора.

— Тут, тут, но внутри.

Хм, загадка с каждым ответом становится всё интереснее. Что ж, будем рассуждать логически: если внутри, то, скорее всего, в тумбочке. Однако ни один из вынутых оттуда предметов не удовлетворяет Ковалёва.

— Ладно, если предмет есть в комнате, давайте играть в «холодно-горячо»?

Наконец, когда я трогаю соседнюю свободную кровать, пациент смеётся и повторяет:

— Да, да, да!

Но ведь моя рука просто лежит на заправленной свободной кровати. Просто перечисляю предметы: простынь, подушка, одеяло…

— Одеяло! Одеяло! — радуется Виталий Сергеевич.

В недоумении приношу дополнительное одеяло, ведь я спрашивала не раз, не замёрз ли он. Начинаю укрывать его, но он мне противится:

— Нет, не так, ноги!

Показывает руками, что одеяло нужно свернуть в рулон, и положить этот рулон ему под согнутые в коленях ноги. Повторяет при этом постоянно:

— Одеяло, ноги, ноги, одеяло.

Наконец всё сделано так, как он хочет.

— Знаете, я ведь второй день прошу одеяло, но слово забыл. И только вы меня наконец поняли. Спасибо вам!

На перебор вариантов и вспоминание нужного слова у нас ушло не меньше получаса. Но время прожито не зря, я помогла человеку.

Лирическое отступление № 4: Что такое афазия и как я её распознала у Ковалёва

Посвящается Кайли М.

Мне повезло — в старших классах я училась в инклюзивной школе в США. Среди учеников были ребята с нарушениями слуха, зрения, опорно-двигательного аппарата, а также с различными вариациями развития психики. Было одинаково логично помогать, но относиться как к равным, к Дереку, передвигавшемуся на инвалидной коляске, и ко мне, когда во время игры в лякросс я получила сложный перелом ноги и долго прыгала в гипсе. Не было разницы — повторить сказанное мне, не в совершенстве знавшей язык, и слабослышащей Монике.