Лицей 2019. Третий выпуск

Я рассыпаю птицам крупу пшеничную и перловую, крупу длиннозерную и округлую, разную — развесную, расфасованную по пакетам.
Ждём лета с резными листами, тоненькими прожилками. Если будем ещё живы к концу осени, то звери придут без страха к человеческому жилищу — они ищут не тёплых картофелин, не свекольной ботвы, не просроченных рыбных консервов.
Но все мы ожидаем странника в пыльных дырявых кедах, с глазами самой северной высоты, лазури ангеловой.

А где ты был, когда мой дедушка горел
в танке?

Где ты был, когда бабушка руками замершими, заиндевевшими, рубила ветви огромных деревьев, поваленных взрослыми? Воздух колюч был и ослепителен, в нём звенели слова русского, украинского, идиша — всех языков моей необъятной родины. Бабушка слушала; летела в глаза ей пыль.

Где ты был, когда отец шёл под жёлтыми абрикосами, горной дорогой, степными
минами?

В спину глядели дула винтовок американского производства. Солнце Кабула и Джелалабада солнце глядело ему в глаза.
Солнце мальчиков выровняло в ряды.

Где ты был, когда меня после седьмого урока били
за гаражами?

Ржавое время сжалось до ободка прабабушкиного колечка, которое мама достала однажды из коробки с иголками, выкройками, тесьмой и открытками двадцатилетней давности и сказала — вот, хотели, чтобы тебе досталось.
С тех пор ношу не снимая, точно бабушка смотрит зорко из небесного синего леса.
Всматриваюсь до рези в глазах в линию горизонта, и так далеко до города и до лета, что внутри прорастает тоненькое, живое. На траве моей тёмный свинцовый иней.
Где ты?
Где ты?
Для тебя надела платье белое, кружевное,
а тебя ни в земле,
ни в воздухе,
ни в помине.

* * *