Литерный на Голгофу. Последние дни царской семьи

– Вот эту. – Она начала читать монотонным, но чистым голосом, неторопливо, старательно произнося каждое слово: – «Явися мне милосерд, святый Ангеле Господень, хранителю мой, и не отлучайся от мене сквернаго, но просвети мя светом неприкосновенным и сотвори мя достойна Царствия Небеснаго». – Как хорошо, что есть Господь, который никогда не оставляет нас, – сказала Александра Федоровна, закрыв Молитвослов и протянув его Анастасии. – Молитва – это наши слова к нему. Пока Господь в сердце, душа будет светиться радостью.

В комнату вошла Демидова. Остановившись на пороге и сложив ладони, она посмотрела на Государыню, ожидая, когда та закончит говорить. Александра Федоровна замолчала и подняла глаза на Демидову.

– Чай готов, Ваше Величество, – сказала Демидова и поклонилась.

Мария подкатила коляску Алексея к кровати, Государь пересадил Цесаревича и сказал:

– Пойдемте, пока чай не остыл.

Чаепитие после прогулки было неотъемлемой частью распорядка дня семьи, которого старались придерживаться, несмотря ни на что. Государь считал, что твердый распорядок дня укрепляет дух человека. Сейчас им больше всего необходимо было именно это.

Александра Федоровна встала. Мария покатила коляску с Алексеем в столовую, за ней пошли Государь и Александра Федоровна, Ольга, Татьяна и Анастасия замкнули процессию. В столовой посередине стола стояли два чайника – большой, железный, с кипятком и маленький, заварочный. Рядом с ними – тарелка с узкими и длинными, словно карандаши, черными сухарями. Анна Демидова стояла у стены, ожидая, когда семья усядется за стол. Недалеко от нее, тоже у стены, стояли Боткин, Харитонов и Трупп. Государь жестом пригласил их, и они подошли к своим стульям.

Перед тем как сесть за стол, кто-то из членов семьи обязательно читал молитву. На этот раз «Отче наш» прочитала Анастасия. Когда все заняли свои места, Демидова налила чаю Государю и Александре Федоровне и села на свободный стул около Харитонова. Чай был горячим. Его пили молча маленькими, осторожными глотками, закусывая хрустящими сухарями. Чаепитие почти всегда было таким.

После чая все перешли в гостиную. За рояль снова села Ольга. На этот раз она сыграла «Венгерский танец» Брамса. Ольга была великолепной пианисткой, она всегда играла с большим вдохновением, и, хотя Анастасия тоже рвалась к роялю, Александра Федоровна попросила старшую дочь поиграть немного еще. Ольга сыграла еще несколько мелодий из Брамса, а затем повторила вальс из «Щелкунчика» Чайковского, который она исполняла на этом рояле первый раз.

Закончив играть, Ольга встала, поклонилась всем и отошла в сторону. К роялю направилась Анастасия. Но едва она уселась за него, как из комендантской комнаты раздался нестройный хор пьяных голосов. Ольга повернулась к двери, откуда слышалась песня. Охрана пела «Интернационал». Ольга слышала эту песню впервые и пыталась разобрать ее слова. Поскольку хор был нестройным, а голоса хриплыми – это давалось с трудом. Но один куплет звучал отчетливо:

Это есть наш последний
И решительный бой.
С Интернационалом
Воспрянет род людской.

Затем последовала пауза, и вдруг загремело снова:

Никто не даст нам избавленья —
Ни Бог, ни царь и ни герой.
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой.

Мария не стала дослушивать песню до конца, развернула коляску и повезла Алексея в комнату родителей. Трупп подошел к Государю и, наклонившись к его плечу, сказал полушепотом:

– Сегодня перед обедом я слышал, что они продали ваши сапоги и платье Государыни. Авдеев посылал кого-то из своих на рынок. Это они пропивают ваши вещи.

Государь не ответил. Лишь молча кивнул Труппу и направился вслед за Марией.

– И часто здесь бывает такое? – спросила Татьяна, когда вся семья оказалась в комнате родителей.

– Это бывает не только вечером, но и днем, – сказала Александра Федоровна. – Иногда они бывают пьяными даже утром. Они крадут и продают наши вещи.

– И эти люди хотят сделать народ счастливым? – удивилась Татьяна.

– Они ничего не значат, – сказала Александра Федоровна. – Ими манипулируют другие. Мне кажется, мы никогда не узнаем тех, кто все это задумал. Ведь генералами, которые принудили Государя отречься, тоже манипулировали. Генералы теперь в таком же положении, как мы. Кругом обман и предательство.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила Татьяна.

– Я надеюсь только на Бога. – Государыня закрыла глаза, перекрестилась и, сцепив ладони, опустила голову.

– Настя, подай мне, пожалуйста, корабль, – попросил Алексей.

Прибывшие вместе с детьми из Тобольска вещи стояли не разобранными в комнате на первом этаже дома. Но коробку с моделью парусника Алексей сразу взял с собой. Он хотел достроить его вместе с отцом. Татьяна помогла Анастасии вытащить корабль из коробки.

– Красивый, правда? – сказал Алексей, когда сестры подали ему корабль в руки.