Литерный на Голгофу. Последние дни царской семьи

Девушки опустили глаза, догадываясь о том, что могло произойти с инженером Ипатьевым. До них еще в Тобольске доходили слухи о Екатеринбургской ЧК. Из тюрьмы ежедневно увозили людей на городское кладбище и там расстреливали. Но сестрам сейчас не хотелось думать об этом. Радость от встречи друг с другом заслоняла все остальное.

Вскоре появилась Нюта Демидова и, сияя счастливой улыбкой на добродушном лице, произнесла:

– Здравствуйте, Ваши Высочества. С благополучным вас прибытием.

Сестры и Алексей улыбнулись. Анастасия подбежала к Демидовой, схватила за руку, прижала ладонь к щеке и сказала:

– Здравствуй, душка. А где остальные? Где Евгений Сергеевич Боткин?

– Харитонов готовит обед, а Евгений Сергеевич уехали с Авдеевым в аптеку за лекарствами. У них в охране кто-то заболел, и Евгений Сергеевич его лечит. Алексей Николаевич, выпьете молока? Нам только что из монастыря свежего принесли.

– Спасибо, Нюта. Но молока я сейчас не хочу, – сказал Алексей. – Я лучше посижу пока рядом с мама.

Демидова поклонилась и вышла из комнаты. Татьяна удивленно подняла брови и спросила, посмотрев на отца:

– Боткин лечит охранников?

– Доктор не делит людей на охранников и заключенных, – ответил Николай. – Для него все больные его пациенты.

– Родионова я бы лечить не стала, – сердито сказала Анастасия.

– Какого Родионова? – спросила Александра Федоровна.

– Комиссара, который сопровождал нас из Тобольска.

– Все комиссары одинаковы, – нахмурившись, сказала Александра Федоровна. – Но они тоже болеют. Господь каждому воздает по его заслугам.

– И нам тоже? – спросила Анастасия.

Татьяна, нахмурившись, посмотрела на нее. Лицо Марии тоже сразу сделалось серьезным. Детская непосредственность Анастасии поставила всех в неловкое положение. Если Господь действительно воздает всем по заслугам, значит, и они заслужили той участи, в которой оказались. Но ни одна из них не чувствовала за собой никакой вины. Выходит, что они страдают за грехи других. Александра Федоровна строго посмотрела на Анастасию и твердо повторила:

– Господь всем воздает по их заслугам. Ты ведь помнишь, что Он сказал: «И каждому воздам по делам его». Мы отвечаем за весь народ и должны платить за грехи его. Иисус ведь тоже заплатил не за свои грехи. Своей смертью он искупал чужие. В том числе и предательство первосвященников.

Разговор становился тягостным, и это понимали все. Каждый подумал о том, что если он виноват в чем-то, ему должны сказать об этом. А если не виноват, почему он оказался здесь?

В комнату снова вошла Демидова и, поклонившись, сказала:

– Обед готов, Ваше Величество.

Государь поблагодарил Демидову и взял Алексея на руки. Дочери направились вслед за ним. На этот раз в столовую вместе со всеми пошла Александра Федоровна. Ей хотелось побыть за одним столом с детьми, тем более, что охрана не обедала с ними.

Из совдеповской столовой на обед привезли две большие кастрюли. В одной были биточки, в другой – лапша. Из тех продуктов, что принесли монахини, Демидова подала на стол творог, вареные яйца и сладкие ватрушки. Вместе с царской семьей обедать пришли повар Харитонов и камердинер Трупп. Последний ревностно исполнял свои обязанности, следя за гардеробом царской семьи. Два дня назад он подошел к Государю и прошептал трясущимися губами:

– Ваше Величество, из гардероба исчезли ваши сапоги и платье Государыни.

– Куда же они могли деться? – удивился Николай.

– Я не могу сказать вам это точно, – все так же шепотом ответил Трупп, – но, кроме нас и охраны, в доме никого нет. Если эти вещи не взяли мы, значит, их взяла…

Трупп поднял глаза к потолку, боясь закончить фразу. Сказать, что охрана занимается воровством, значит накликать на себя беду. Государь ответил, чеканя каждое слово:

– Хорошо, я это выясню.

Трупп осторожно положил в свою тарелку лапшу и два биточка. Ножей и вилок на всех не хватало, ему приходилось есть ложкой, как на поминках. Обед проходил молча, в полнейшей тишине. В столовой слышалось только позвякивание приборов о тарелки. Он уже подходил к концу, когда в комнате охраны раздались шаги, и в столовой появились Боткин с Авдеевым. Боткин, поклонившись, извинился за опоздание, Авдеев, не говоря ни слова, сел за стол и взял тарелку. Потом, приподнявшись, потянулся рукой к кастрюле с биточками. Татьяна, удивленно подняв брови, негромко кашлянула. Ольга с Анастасией, замерев от ужаса, уставились на Авдеева. Он зацепил ладонью целую горсть биточков и положил их на тарелку. Затем вытер ладонь куском хлеба и откусил от него. Девушки смущенно опустили головы, а Алексей перестал есть. Александра Федоровна порывисто поднялась из-за стола и ушла в свою комнату. Но поскольку Государь сделал вид, что не заметил выходки Авдеева, обед продолжился. Правда, теперь всем хотелось поскорее выйти из-за стола. Острая на язык Анастасия, глядя на Боткина, спросила:

– Вы кого-то лечите, Евгений Сергеевич?