Литература с Дмитрием Быковым

Строго говоря, у Туве Янссон всегда одна мораль, и она очень проста: если тебя что-то пугает, пойди этому чему-то навстречу. И оно тебе обрадуется и для тебя станцует. Конечно, когда человек читает «В конце ноября» – а это очень страшная история, – он понимает, что здесь есть определенная сюжетная натяжка. То, что Муми-тролль выходит к Морре и устанавливает с ней доброжелательные отношения, это, конечно, неправильно. Во всякой сказке должен быть центр зла. Но мы узнаем, что Морра просто очень одинока, и поэтому ей так плохо. И она не воет, помните, в мемуарах Муми-папы мы все время слышим вой Морры, а так поет. Это ее способ выражать радостные чувства. Когда Муми-тролль, кстати, ни один из его родителей этого не заметил, устанавливает с Моррой добрососедские отношения, он сначала приносит ей свет, ведь она всегда гасит свет, потому что любит его. И умудряется сделать так, что Морра при его появлении даже не замечает, что он пришел без керосиновой лампы. Она так радуется Муми-троллю, что начинает плясать на одной ноге и радостно выть. И ее тяжелая склизкая оболочка развевается вокруг нее, как юбка. Конечно, это очень сильная натяжка. Но в этом вся Туве Янссон: если перед тобой ужас, шагни этому ужасу навстречу, и он для тебя споет и спляшет. Это такая скандинавская мужественная модель отношения к миру.

Туве Янссон пишет так, что оценить ее может только ребенок, взрослый пройдет мимо этого стилистического чуда, а мы, благодаря ей, вечные дети до сих пор этому радуемся.

С Филифьонкой все время происходят вещи, которые влияют на ее внутренний мир. В начале «В конце ноября» она наводит порядок у себя в доме и решает вымыть крышу. Конечно же, после того, как она эту крышу вымыла, она на ней поскользнулась, лапами кое-как уперлась в желоб водостока, удержалась, но попасть после этого в родное окно уютного домика она никак не может. И помочь ей никто не может. Дело в том, что Филифьонка благополучно избавилась от многочисленных родственников и докучных друзей. И поэтому могла сколько душе угодно наводить у себя дома порядок, бояться катастрофы и падать с крыши, если так случалось.

Но Филифьонке даровано спасение. В ее мире, полном зла, враждебности и опасности, когда она чудом юркнет к себе обратно в окно, наступает преображение. Она все видит, как бы заново. Она видит, что абажур у нее был не скучно-коричневый, а ярко-красный, видит, как прекрасна ее посуда. И кстати, как она избыточна, она открывает шкаф, чтобы сварить себе кофе, и думает: «Господи! Сколько у меня этих кастрюлек и тарелок, а ведь я ни одной из них не пользуюсь». В ее душе происходит некоторая спасительная подвижка.

Но к счастью или к сожалению, все филифьонки очень быстро это забывают, иначе, как пишет Туве Янссон, они не были бы филифьонками, а ведь филифьонкой может быть только филифьонка. Это тоже очень здравая догадка – сколько бы мы ни перевоспитывали, например, наших друзей, они всегда будут теми, какие они есть. Хотя у нас все-таки остается надежда, потому что «В конце ноября» все герои немножечко преображаются.

В творчестве Туве Янссон была долгая пауза, что в начале 60-х она вообще решила больше не писать, и только близкая подруга сумела ее убедить и заставила написать «В конце ноября» и «Папу и море». А после этого родились две, наверное, лучшие сказки цикла.

Но уже и в ранних вещах Туве Янссон поражает одно исключительное умение: она умеет и любит нагнетать страшное. Думаю, что мой личный интерес к триллеру, вся моя страстная любовь к этому жанру пошли от детского шока. Когда появляется Ондатр и говорит: «Это неестественный дождь», сразу становится очень страшно. А уж потом происходит чудо с грушами, после которого всякому ребенку становится понятно, что в Муми-доле что-то не так.

Что же там с грушами случилось, помните? Муми-тролль пошел околачивать груши. Он тряс грушу, и золотые спелые плоды выложились в картину. В хвостатую звезду. Страшное предвестие. А потом в небе появляется и рдеет маленькая красная точка. Бесконечно далеко, в огромном черном космосе появляется предвестие ужасной катастрофы.