Читаем Литература как жизнь. Том I полностью

«Институт возглавляли Л. Б. Каменев (27 августа – 16 декабря 1934 г.), И. К. Луппол (1935–1940), В. Ф. Шишмарев (19451947), А. М. Еголин (1947–1952), И. И. Анисимов (1952–1966), Б. Л. Сучков (1968–1974)…».

Труды Института Мировой литературы им. А. М. Горького. Библиографический указатель, 1939–2000. Составитель Е. Д. Лебедева, отв. редактор А. С. Курилов, Москва, ИМЛИ РАН, 2002.

Каменев пробыл директором ИМЛИ меньше года, и Луппол Иван Капитоныч, оказавшийся с Вавиловым в одной тюремной камере, недолго директорствовал, однако успел установить в Институте распорядок, сохранившийся до наших дней. Знать Ивана Капитоныча я, понятно, не мог. Видел имя, помеченное годом его ареста, стояло в библиотечных формулярах последним в ряду читательских имен. Наш учредитель успел вернуть книги, и больше этих книг не читали.

Уехавшего к себе в Ленинград академика Шишмарева я не застал, не застал и снятого со скандалом Еголина (застал его несчастного сына, когда пал отец, сына приютили в Архиве). После скандала был директором назначен Анисимов, при Большом Иване было мне совсем неплохо и даже очень хорошо. Пришел Борис Леонтьевич Сучков. Он меня из референтской группы, которая была прикреплена к Зарубежному отделу, перевёл в сотрудники Отдела теории, и мне должно было стать ещё лучше, были уверены знавшие, что они с моим отцом друзья, к тому же, и по несчастью.

«Борис арестован», – в конце 40-х годов услышал я голос отца, обращавшегося к матери. Вечер, довольно поздно, с работы, как обычно бывало в сталинское время, отец пришел к ночи из издательства ИЛ (Иностранной Литературы). Работали бессрочно, будто бы потому, что Сталин по ночам не спал. Не спал? Спал или не нет – так считалось, и не спали. Теперь говорят, спали. Если ночная работа преувеличение, то легенды не возникают из ничего, не отвергать их надо, а понять, почему они возникли. Говорю, как помню: отец, по моему впечатлению тех лет, всё время находился на работе, домой приходил поздно. Я уже засыпал, одна комната, и я не мог слов отца не слышать. Стал я прислушиваться, что скажет мать. Молчит. А что скажешь? Оставалось ждать. Вскоре с полок стали исчезать книги, пришлось продавать: отца сняли с работы за неразоблачение Сучкова. Жаль было Жюль Верна, сойкинское собрание, которое я читал том за томом. Годы спустя у нас появилось новое издание – подрос брат Сашка, но мне дочитывать Жюль Верна было уже поздно.

Отца обвинили в неразоблачении Сучкова, а тот, прежде чем «полететь» с должности Директора издательства (так говорили: «Такой-то полетел»), был главным редактором журнала «Интернациональная литература». Отец, сотрудник ВОКСа, вел переговоры с послом Гарриманом и писательницей Лилиан Хеллман, ездил по стране с Пристли, сопровождал Архиепископа Кентерберийского в Камерный театр на премьеру по пьесе Пристли «Он пришёл»: вся правда неприемлема всем. Приглашенный на новую работу другом, директором Издательства ИЛ, стал заведовать Редакцией художественной литературы и, утратив бдительность, друга-директора не разоблачил, а директор (был слух) хотел покуситься на жизнь вождя.

На руководящей должности Борис Леонтьевич находился с двадцати трёх лет, был назначен главным редактором «Интерлита», назначен после арестованного Рокотова, Рокотов – после арестованного Динамова. Все они пользовались библиотекой ИМЛИ, их имена в формулярах тоже стояли последними. Своим чередом Сучков, возможно, уже тогда подвергся бы аресту, и кто-то следующий занял бы его место, но «Интерлит» закрыли: прекратил существование Коминтерн, при котором издавался журнал. После войны было создано Издательство Иностранной литературы и первым директором нового издательства был (Сталиным) назначен Сучков, он, видно, тут же стал готовить покушение на Сталина.

Кому же ещё покушаться на Сталина, как не делающему при Сталине блестящую карьеру, руководителю издательства, предназначенного играть, по замыслу Сталина, важную международно-пропагандистскую роль? Но, согласитесь, и положение директора в таком издательстве – место завидное. Поговаривали, что Сучков пойдет ещё выше, хотят его назначить министром культуры. Но Жданов будто бы сказал: «Пора остановить эту белокурую бестию». Сказал? Сказал или нет, пора!

«Лики времени».

Название книги Б. Л. Сучкова (1976).

Послушать вышедшего из тюрьмы Сучкова отец послал меня, сам он, по-прежнему находясь в опале, избегал «высовываться» и почти никуда не ходил, в Полиграфический Институт и – домой. В Институт ему удалось устроиться на полставки, благодаря своему старшему брату, который заведовал Кафедрой полиграфических машин.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии