Лимонный хлеб с маком

В половине третьего дня Гельмут вышел из аэропорта Пальмы с кейсом в руке, набитым ассигнациями. Армандо ждал в только что вымытом Audi A6. Они обнялись, приветствуя друг друга по-мужски – парой глухих хлопков по спине. Последовал обмен улыбками и немедленная передача кейса из рук в руки.

Как опытный спекулянт недвижимостью, Армандо привык расплачиваться и получать деньги по формуле второй буквы алфавита, то есть буквы «Б»[24]. Он платил и ему платили именно так, что равносильно получению «грязных» денег, обману казначейства или даже причастности к мафиозным делам. Впрочем, как известно, в Испании это был распространенный способ: к нему прибегали и каменщик, и владелец строительной фирмы, и торговец недвижимостью. Никто из них не хотел быть жертвой ненасытных налоговиков. Ну да ладно. Самое печальное: «нал», который Армандо получит за продажу мельницы, означал не только обман казны, но и кражу у своих жены и свояченицы, поскольку он не собирался им ничего говорить, пользуясь их невежеством в этом вопросе. Армандо был по горло в долгах, задолжал свыше миллиона евро испанскому банку и еще один – панамскому. Его финансовое положение, учитывая проценты по долгу, ухудшалось с каждым днем. Благодаря другу Курро мельница, здание, в котором была пекарня, и дом сеньоры Марии-Долорес Моли уйдут за два миллиона евро в результате чистой сделки, а третий миллион Армандо уже получил банкнотами по пятьсот евро в кейсе – «по-черному». Они с Гельмутом сели в «А6» и отправились в компанию «Джей Си & Бэйкер».

Марина ехала на автобусе в Пальму. Водитель, как и в предыдущие дни, узнав ее, приветливо поздоровался. Жест, который Марина, несмотря на нынешнее душевное состояние, смогла отблагодарить краткой беседой о лучах солнца, которые понемногу выглядывали из-за гор. Она распрощалась с Габриэлем и Исабель. На соседнем сиденье лежал ее черный рюкзак с вещами. После подписания договора о продаже Марина вылетит в Барселону последним ночным рейсом. Посетив мельницу, она вернулась в гостиницу и с того же компьютера, на котором прочла электронное письмо, изменившее течение ее жизни, успела заказать билет на авиарейс в Барселону, чтобы провести ночь с Матиасом. Audi A6 пересекся с автобусом на площади Испании.

Пальцы Марины сжимали дрожащую над договором ручку. Она чувствовала устремленные на нее взгляды сестры, зятя, Гельмута и Курро. Прервала чтение контракта и посмотрела на них.

Давай же, Марина, решайся. Она глубоко вздохнула, взглянула на бумаги, вывела на одной из страниц букву «М». На мгновение закрыла глаза.

– Я пока не хочу подписывать, – вдруг заявила она, положив ручку «Монблан» вдоль страницы контракта.

– Не понял? – встрепенулся Курро. – Тебя не устраивает какой-то пункт документа?

Пару секунд Марина молчала. Присутствующие замерли в ожидании.

– Дайте мне несколько недель, пожалуйста, – тихо ответила она.

– Как это? – рявкнул Армандо, лицо которого выражало ярость, ненависть и ужас.

Анна испуганно посмотрела на сестру, потом взглянула на супруга и прежде всего на его синюю жилу, которая вздувалась в минуту раздора. Тогда казалось, что она вот-вот лопнет.

– Этот господин прилетел из Германии, чтобы подписать документ сегодня, – продолжил Армандо, теперь уже тем же угрожающим тоном, что и четырнадцать лет назад, когда выгнал Марину из дома.

– Гельмут, мне очень жаль, – сказала Марина по-немецки. – Мне действительно жаль. Я прошу у тебя тысячу извинений, – закончила она по-английски.

Марина встала с ключами в руках под недоверчивыми взглядами сестры, зятя и Курро.

– Простите, – искренне сказала Марина.

– Чего нам тебе прощать? Подписывай – и точка. Что, черт возьми, с тобой случилось? – вскипел Армандо, повысив голос.

– Дайте мне немного времени, ну пожалуйста, – неуверенно взмолилась Марина.

– Да какого хрена ты о себе возомнила? – крикнул Армандо, вставая.

Курро тоже встал и схватил Армандо за руку, пытаясь его утихомирить.

– Ты об этом пожалеешь, Марина, – угрожающе заключил Армандо.

Гельмут сохранял невозмутимость, не реагируя на столь неожиданный поворот событий. Он молчал, а через несколько месяцев объяснил своему другу Рудольфу, сжимая клюшку рядом с маленьким белым мячом во Франкфуртском гольф-клубе:

– В Испании подобные вещи случаются, это часть ее культуры. Как и сиеста, паэлья, сангрия, красивые женщины и бардак. – Повернув бедро на сорок пять градусов и подняв клюшку, добавил: – Чего еще можно ждать от этой страны; такие вещи мне кажутся даже забавными.