Лимонный хлеб с маком

«Марина, нам только что срочно позвонили из штаб-квартиры. Требуется подкрепление на Гаити. Там к землетрясению добавилась эпидемия холеры, люди в отчаянии. Нас просят более чем на шесть месяцев. Отказать я не смог. Вылетаю в Барселону завтра. Буду там тебя ждать. Знаю, тебе не хочется покидать Эфиопию, но, я уверен, в нас нуждаются на Гаити. Переночую в доме Оны и поеду в офис MSF сразу по прибытии. Позвони мне туда, пожалуйста.

Люблю тебя. Ich liebe dich.

Твой Матиас».

Марина побледнела. Провела руками по лицу, не отрывая глаз от компьютера, и перечитала письмо. Как ей хотелось, чтобы эти фразы не были написаны. Но не желала перечитывать второй раз в поисках ошибки. Ясно, что Матиас покидал Эфиопию, чтобы ввязаться в новую борьбу. Она вздохнула.

Марина эгоистично пожелала, чтобы упомянутое землетрясение почти в восьми тысячах километров от того места, где она находилась, не случилось. Потому что земная дрожь заставила трепетать и ее душу. Очередная гуманитарная катастрофа не вписывалась в ее жизненные планы. Такого их изменения она не предвидела и не хотела. Антильской стране потребуются годы помощи иностранных врачей, а сроки пребывания могут продлеваться на двенадцать месяцев и более. Снова поменять место? Привыкать к новой культуре? К новой команде гуманитарных работников? Спать в палатке, в другом, неизвестном отеле?

Она вздохнула, пытаясь унять чувство тоски, которое мало-помалу нарастало в душе. «Матиас, но ведь у нас в Эфиопии все было хорошо. Зачем же ты уехал?»

Они работали и жили в Эфиопии три года с тех пор, как организация предложила Марине должность главы медицинской миссии в этой африканской стране. Как ни странно, но здание, служившее основным лагерем волонтеров, которые сменялись в рамках проектов «Врачей без границ» в Аддис-Абебе, стало их домом. Местом, где она чувствовала себя в безопасности, «в своей тарелке». Да, это далеко от ее дома, но четыре знакомые стены придавали некоторую уверенность. Срок вакансии – один год, однако по истечении она попросила продлить еще на год, предварительно убедив Матиаса, который согласился остаться с ней в Эфиопии. Матиас покидал Эфиопию только один раз по просьбе организации «Врачи без границ», которая включила его в команду медиков, отправлявшихся в Мьянму, чтобы помочь пострадавшим от циклона «Наргис». При этом не позволялось занимать должности более трех лет. А у нее – еще год. Если руководство «Врачей без границ» не разрешит остаться на должности, она попытается найти работу в какой-нибудь неправительственной организации развития, созданной в Эфиопии. Марина познакомилась с несколькими сотрудниками из «Врачей мира» и испанской неправительственной ассоциации по сотрудничеству «Оксфам Интермон» на вечеринке, устроенной ООН в штаб-квартире в Аддис-Абебе. И они заверили Марину, что ни у нее, ни у Матиаса не будет недостатка в работе в этом вечно нуждающемся уголке Африканского Рога. В чем и заключался ее план.

А теперь письмо Матиаса, всего несколько фраз меняли все. Эфиопия ассоциировалась у нее с Матиасом. Если бы он не захотел, она не осталась бы там на два года. Марина представила себя там без него, в безводной Афарской пустыне, и вздрогнула. Однако не могла винить его за отъезд; он всегда был честен и признавался, что не желает оставаться в Эфиопии до конца жизни. Тем не менее Марина убеждала его: какая разница – лечить пациентов в той или другой стране?