Лимонный хлеб с маком

Марина проработала в организации «Врачи без границ» немногим более десяти лет. До своих сорока она в одиночку перескакивала с одного континента на другой, в зависимости от гуманитарных кризисов текущего момента. У нее не было проблем со сменой государств, даже если их разделяли тысячи километров. Она всегда вызывалась ехать даже на Рождество, когда большинство гуманитарных работников предпочитали оставаться со своими семьями в родных странах. В 2004 году, когда ей стукнуло сорок, Матиас вошел в ее жизнь, и первые три года их отношений они продолжали неустанно колесить по миру. И всегда – вместе. Именно это ценила и поддерживала неправительственная организация. Работа в экстремальных условиях, как и все в жизни, кажется легче в атмосфере любви. В том же году Матиас и Марина оказались в лагере беженцев в Южном Судане и застряли на целых шесть месяцев. Затем отправились на четыре месяца в Центрально-Африканскую Республику, а в конце года улетели в Чечню. В 2005 году четыре месяца они боролись с болезнью Шагаса в Боливии; остаток года провели в Шри-Ланке, восполняя нехватку местных врачей, а в декабре оказались в Зимбабве в связи с расширением программы по борьбе с ВИЧ-инфекцией. В конце 2006 года они вылетели в Йемен на помощь африканским беженцам, прибывавшим на утлых лодчонках из Сомали. Эта командировка плохо подействовала на психику Марины, и когда в 2007 году появилась вакансия главы миссии в Эфиопии, она без колебаний подала заявку. Такая должность позволяла жить в одном и том же месте от одного до трех лет. Десятилетия с рюкзаком за плечами ей хватило, да и энергия тридцатилетней уже иссякла, что ощущалось физически и морально. Ей было известно, что, к сожалению, Эфиопия не продвинется по пути развития без западной помощи и что там-то она постоянно будет востребована. И в данном уголке мира она мечтала провести остаток жизни вместе с Матиасом.

Она вышла из своей учетной записи в «Гугле», не ответив на письмо. Ошеломленная, встала со стула. Сняла куртку со спинки, надела и направилась к выходу из «Маленького Отеля Вальдемосы». Взглянула на наручные часы; до подписания договора купли-продажи оставалось пять часов. Марина опустила руку в карман куртки и нащупала круглое кольцо с ключами от мельницы. Направилась в центр города тем же маршрутом, что и накануне, но уже по инерции. Ибо запланировала это еще утром, перед посещением нотариуса, потому что к тому времени ее любопытство в отношении наследства иссякло, и в висках пульсировал простой вопрос: Эфиопия или Гаити?

На улице Роса столкнулась с голубоглазой старухой и ее седым золотистым ретривером с вислыми ушами.

Они поприветствовали друг друга коротким жестом, и каждая продолжила свой путь. Марина добралась до мельницы, достала брелок и вставила ключ в замок. Открыла дверь. Мельница была пуста, ее старый механизм давно не использовался. Она поднялась по винтовой лестнице на второй этаж, где размещалось устройство для помола пшеницы. Выглянув в одно из оконец, увидела море между лопастями, которые, как показалось с ее места, удвоились в длине. И в голове снова возник вопрос: все-таки Эфиопия или Гаити?

Марина открыла дверь дома. На первом этаже – пекарня и мастерская. Старинный, длинный, массивный стол из сосны. На нем – пустые противни. При входе в пекарню справа – дровяная печь, тестомесилки, сотни взгроможденных друг на друга мешков с мукой, связки дубовых и миндальных поленьев, железные весы и формы для теста. Да, место холодное и неприветливое.

Она поднялась по лестнице на второй этаж, вошла в комнату, которая была и кухней, и гостиной. Широкие деревянные балки тянулись по потолку от одной стороны к другой. На стенах – железные кастрюли и старые сковородки над каменной плитой и раковиной. С одной стороны – старый диван с потертой тканью и шкаф с открытыми дверцами и выдвинутыми ящиками, что ее удивило, и она подошла к нему. Столовые приборы свалены в кучу в ящике стола. В другом – чистые салфетки в полном беспорядке. Марина задвинула ящики и дверцы, продолжая осмотр. Рядом с диваном – дверь еще в одну комнату, которая на первый взгляд показалась неопрятной и загроможденной. Это – кладовая площадью почти с кухню, где на полках и на полу были разбросаны метлы, швабры, консервные банки, нитки, наперстки, инструменты, пуговицы, ножницы…

Этажом выше – строгая спальня, кровать без простыней, с одной стороны столик, с другой – плетеное кресло. Она распахнула ставни, впустив в комнату утреннюю свежесть. Вдалеке, за горами, виднелось море. Не закрыв ставни, она присела на кровать покойной булочницы. На ум снова пришли две страны: Эфиопия и Гаити. Пытаясь упорядочить мысли, она прилегла, не сводя глаз с гор и видневшегося вдали фрагмента моря. Подсунула ладони рук под голову. Внезапно сквозь тучи проскользнул робкий луч солнца, проникнув в окно спальни и коснувшись ее ослабевшего, как никогда, тела. И тогда Марина позволила солнечному лучику, легкому северному ветру и аромату цветов миндаля, смешанному с запахами Средиземного моря, убаюкать себя.