Ведь они собирались купить жилье на верхнем этаже здания в берлинском квартале, который так любили оба. Именно этого и хотел Матиас: обзавестись их собственным домом, местом для двоих. В августе родители Матиаса уехали в Таиланд, и они с Мариной на месяц поселились в столице Германии. Несколько спокойных недель наслаждения близостью, которой раньше не ведали. В тот теплый месяц, словно коренные берлинцы, они увлеклись прогулками на старых велосипедах в огромных парках по берегам реки, протекающей через город. Почти ежедневно встречались с друзьями из вальдорфской школы, в которой учился Матиас, и с его бывшими однокурсниками по медицинскому факультету. Иногда они оставались дома и не торопясь ужинали на балконе. Почти каждую ночь занимались любовью, не думая ни о чем постороннем. Вечерами вместе с братом Матиаса и его новой турецкой девушкой они наслаждались музыкальными концертами в граффити-барах, разбросанных по всему огромному городу… Возвращаясь в Африку, на пути в Аддис-Абебу, Марина призналась Матиасу, что полюбила Берлин, на что он ответил: «Хочешь, давай вместе купим квартиру, на всю жизнь, навсегда». Марина незаметно улыбнулась, подумав: может, так и сделать? Это станет ее Итакой, ее домом. Его можно создать в Берлине вместе с Матиасом. И по прибытии в Африку первое же воскресенье они провели перед компьютером штаба своей организации в поисках риелторских порталов. Просмотрели сотни фотографий, пока не нашли пентхаус в Пренцлауэр-Берге, куда отправили на разведку брата Матиаса. Просторная квартира с высокими потолками и большими окнами Матиасу сразу же понравилась. Но Марина прекратила первую попытку найти дом. Потом они обнаружили еще пару квартир. Не таких красивых, как первая, но вызвавших интерес. Однако Марина придралась к обеим. Дело дошло до того, что они осмотрели студию в Барселоне, в районе Борн, которую для них подыскала Лаура. Увы, и студия не подошла. Так что романтическая идея найти четыре собственных стены в целом мире постепенно угасла.
– Продам я дом или нет, но в любом случае хочу крепко связать его с пекарней. Вероятно, есть какая-то возможность сбыть владение, но сохранить работу для Кати. Так или иначе, до декабря она в одиночку не сможет управиться со всеми делами. А моя племянница на следующей неделе возвращается в школу. Урсула? Она заверяет, что будет приходить в пекарню каждое утро, но ее артрит с каждым днем усиливается.
– А что же Анна?
– Анна никогда в жизни не работала. Что тут скажешь. Правда, моя бабушка твердила, что из нее выйдет хороший пекарь… Впрочем, я могу спросить сестру.
– Вот что я подумал. Почему бы не предложить моим родителям вместо празднования Рождества при температуре минус двадцать градусов приехать сюда?
– Ну, если хочешь. Но захотят ли они?
– Они будут рады выбраться из холода. Может, мой брат тоже приедет. Кстати, от него забеременела его подружка-турчанка. Я не понимаю брата, ведь он едва справляется с одним ребенком.
Матиас выключил свет в спальне, закрыл глаза и обнял Марину за талию.
– Ты и вправду провел бы здесь всю свою жизнь? – спросила она. – Подумай, если мы продадим владение, то сможем купить что-то поменьше здесь же и еще квартирку в Берлине. Два миллиона евро – немало. – Марина умолкла, надеясь услышать ответ Матиаса, но он промолчал. – Впрочем, я вовсе не уверена во всем этом.
– Ладно, хорошо, любовь моя, – произнес он неохотно. – Ты лучше уточни все, а потом решим.
Его слова, полные недоверия, лишь затянули их трудно распутываемый жизненный узел. Пару лет назад, через каких-то четверть часа после отказа от покупки студии в районе Борн в Барселоне, Матиас спросил Лауру, воспользовавшись отсутствием Марины, почему его любимая находит проблемы во всех посещаемых квартирах, постоянно избегая выбрать, в конце концов, совместное жилье. На что Лаура, в попытке помочь ему понять эту женщину, ответила:
– Когда тебя выставляют из родного дома в четырнадцать лет, ты всю жизнь будешь тщетно искать место, которого тебя лишили. И которого больше не существует.
7
Моя жизнь без тебя, или кусочек хлеба
Простой хлеб без предварительного замеса