Лимонный хлеб с маком

Мэр провел пальцами по струнам, настраивая гитару, и зазвучали первые аккорды старой хабанеры, которую мигом узнали все присутствующие майорканцы. Томеу взял под руку Каталину, утиравшую слезы салфеткой.

– Начинаю я, а вы подхватывайте, – воскликнул он, ожидая нужного аккорда, чтобы поймать ритм, и тут же запел громко, нисколько не стесняясь, под влиянием выпитого:

Целый год не видал я земли
По причине войны.
Но отправился в порт ради той,
Обожаю кого всей душой.
Вот красавица Лола по пляжу идет,
Моряки без ума от нее,
Даже лоцман уронил свой компáс.

Парикмахерша, ее муж, Кати, Урсула, священник, его возлюбленная вдова, Анна, Анита, Габриэль и Исабель поддержали Томеу и хором подхватили старинную морскую песню. А Зигфрид, водрузив цветок мака за ухо, хлопал в ладоши, стараясь не отставать от дочери Лауры, сидящей у него на коленях.

Ах, как приятно мне стало,
Когда с пляжа платком мне махала.
А когда подошла
И меня обняла,
Думал я, что уже помираю.
О, прекрасная Лола,
Что ж мне делать теперь без тебя?..

Все засмеялись над последней фразой, придуманной Томеу. И песня зазвучала вновь. А пятеро майорканских детишек с загорелыми и измазанными цветными мелками тельцами подбежали к мэру и, как обезьянки, начали танцевать вокруг его гитары.

Марина благодарно улыбалась: ее день рождения получился таким неожиданным. Ей казалось невероятным, что все эти люди, певшие ради нее, появились в ее жизни всего семь месяцев назад. Пока она размышляла на эту тему, Матиас обнял ее за плечи и прошептал на ухо:

– Хочу принадлежать этому племени.

– Марина, нам пора определиться.

– Ты же знаешь, Матиас, куда я хочу поехать.

– А я не желаю в Эфиопию.

– Знаю. Но мне нужно попрощаться с этой страной. В проекте «Матери и ребенка» есть вакансия на три месяца в столице.

– Ты рассмотрела его без меня, – разочарованно процедил Матиас.

– Мне сообщила об этом Лаура перед отъездом.

– Но требуются и гуманитарные работники для проекта в Пакистане.

– Вот и ты рассмотрел его без меня, – ласково упрекнула Марина.

Матиас вздохнул. Подобный разговор возникал у них не раз. Марина понимала, что Матиас, как и она сама, верен своей профессии по призванию и полностью ей отдается. Однако в тридцатипятилетнем возрасте у него сохранялась потребность видеть, познавать и осязать окружающий мир. Их отношения основывались на любви и взаимном уважении. В свое время он согласился остаться с ней в Эфиопии на три года. А теперь, вероятно, уступить ему настала ее очередь. Марина посмотрела на него и молча погладила по щеке, осознав, что разделяющие их в возрасте десять лет, быть может, начинают его тяготить.

– Всего три месяца, Матиас. До декабря. Мне нужно попрощаться с Эфиопией. Уезжая, я думала, что вернусь через неделю, и теперь понимаю – должна завершить там свой цикл.

Матиас не ответил.

– На Рождество мы летим в Берлин, как обычно, и выберем там другой пункт назначения, – добавила она.

– Три месяца, – весомо произнес Матиас.

Она подошла к нему, поцеловала в губы и прислонила голову к груди.

– Ты уже решила, что будешь делать с этим домом? – поинтересовался Матиас.

– А ты и вправду готов здесь жить?

– Да, я же тебе вчера сказал. Мне нравится поселок, Майорка, здешние люди, – напомнил Матиас без особого энтузиазма.

– Если мы его продадим, то сможем купить огромный пентхаус в Берлине, в районе Пренцлауэр-Берг.

– Не трави мне душу, Марина. Мы упустили чудесную квартиру.