Лимб

— Простите, мадемуазель, я сейчас не в себе. Когда грубо распрощался — тоже. Обычно я совсем другой человек. Переход подействовал мне на мозг, и… В общем, буду рад оказаться полезным. Ещё раз прошу прощения.

— Тогда добро пожаловать, — ответила женщина таким тоном, будто желала мне сдохнуть снова, причем в муках. Мужчина с лёгким осуждением взглянул на нее, и затем обратился ко мне, подчёркнуто тепло и дружелюбно:

— Мы рады, что ты одумался. Я, кстати, Давид, а это Анна. Можешь рассчитывать на нас, как на семью.

Анна хмыкнула, демонстративно отвернулась и направилась к остальным, имитировать бурную деятельность.

Я и Давиду представился как Данте. Тот ничем не выказал удивление. То ли решил, что отец и вправду наделил меня такой фамилией, то ли многие здесь скрываются под кличками.

— Что это, бывшая кафешка? — спросил я, присмотревшись.

— Вроде того, гостиничный ресторан. Потому и выбрали это место — на других этажах есть койки. Удобно.

— Разве вам… нам нужно спать?

— Конечно. А ты как думал? И спать, и есть.

— Но…

Этот факт поломал мое стройное представление о посмертной жизни.

* * *

Устроившись в углу с книгой, чтобы не выделяться, я принялся тайно наблюдать за новыми соседями. Мне предстоит жить с ними, и неизвестно, долго ли. Может, удастся убедить себя, что они не так уж плохи? Давид оказался вполне мировым парнем. А Анна… ну, она не обязана принимать меня с раскрытыми объятиями. Для неё я чужак, еретик.

Надо же, с какой серьёзностью они суетятся. Те, что без книг. Будто реальные колонизаторы новой земли, или выжившие после апокалипсиса. Ближайший ко мне парень, рыжий и рябой, сортирует барахло по ящикам. Утварь налево, шмотки направо. Его соратник по сектантскому делу крутит в руках проволоку и резинку от трусов… делает рогатку, что ли? И на кого охотиться, на Доктора и монстров из подсознания? Или на воображаемых животных? Но не проще ли тогда сразу вообразить готовый обед?

Ага, вот почему половина здешних обитателей читают! Вон у той девицы в руках «Баклажаны: 100 простых рецептов», вдохновляется.

Так, надо и мне перелистнуть страницу для вида… Чёрт, всё это время я держал книгу вверх ногами! Вроде никто не заметил. Что я вообще читаю? Учебник по паразитологии. Фу, мерзость… червяк на следующей странице… Я отложил книгу и тут же обмер: на столе передо мной копошилась горсть розовых червей, мохнатых, мерзких, тошнотворных! Я вскочил и выбежал из-за стола, чуть не сбив парня-сортировщика с ног.

— Эй, осторожнее, — недовольно пробурчал тот.

— Ты только не оглядывайся, — проговорил я. Рыжий, конечно, сразу же обернулся. Сначала он явно не понимал, куда смотреть, чего бояться, но вот его брови поползли вверх, изрывая лоб глубокими морщинами.

— Ты б убрал за собой, — скривился сортировщик.

— Как?

— Как-как! Руками!

— Я не буду это трогать. Извините, — промямлил я и бочком продвинулся к лестнице, а потом мигом взлетел на второй этаж. Перед глазами стояла эта копошащаяся куча. Да как её развидеть?!

«Никак», — сказал мне мозг. Из паркетных щелей поползли новые черви. На этот раз белые, тонкие и длинные. Я вздрогнул и чуть не повалился вниз по ступеням, еле успев ухватиться за перила. Рука скользнула по полированной доске — ладошка моя мгновенно вспотела.

А черви продолжали лезть. Они уже покрыли пол коридора на втором этаже шевелящимся ковром, как миллион оживших нитей; но я-то знал, что это никакие не нити, а долбанные черви… о боже… они такие тонкие, надеюсь, они не могут пробиться под кожу… боже! не смей думать об этом! не смей! не смей! Ла-ла-ла! Бэйби, донт хёрт ми, донт хёрт ми, естедей май трабл син со фар эвей! А-а… Обезьяна, весёлая обезьяна, думай об обезьяне, обезьяны милые! Сраные черви! Обезьяна! Они не могут пролезть мне под кожу, даже если захотят!

— Так, успокойся, — раздался строгий голос за моей спиной. Анна. Она взяла меня за руку, вцепившуюся в перила; её касание было сухим и горячим. — Сейчас я всё исправлю.

Анна всё исправит… она всё исправит… она поможет…

Моя спасительница поднялась на этаж. Только теперь я заметил, что она несёт с собой большущую лопату. Анна мастерски сгребла червей — прочь от меня, и принялась орудовать дальше, сдвигая ковёр дальше вглубь коридора. Её лопата подчас бесцеремонно рубила червей, но те не терялись, я видел это — отполовиненные твари продолжали жить.

— Сколько будет восемнадцать умножить на восемнадцать? — жёстко и холодно спросила Анна.

— Я… я не… у меня плохо с математикой…

— Сколько будет восемнадцать на восемнадцать?! — повторила Анна, уже криком.

— Э… Сто восемьдесят… плюс… э… — судорожно зашевелил я извилинами, не понимая, зачем Анне вдруг понадобилось что-то посчитать, и почему бы ей не воспользоваться для этих целей калькулятором понадёжнее.

— Всё, — вдруг сказала она. Я открыл глаза (когда я успел зажмуриться?), коридор был чист. Только обрывки белых ниток, уже обездвиженные, напоминали о нашествии паразитов. — Что это было?

— Прочитал учебник про глистов, случайно…